— Мой женихъ разсказывалъ мнѣ о васъ столько хорошаго, барышня!—сказала ручная ворона.—„Повѣсть вашей жизни“—какъ это принято выражаться—также очень трогательна! Не угодно-ли вамъ взять лампу, а я пойду впередъ. Мы пойдемъ прямою дорогой, тутъ мы никого не встрѣтимъ!
— А мнѣ кажется, кто-то идетъ за нами!—сказала Герда, и въ ту же минуту мимо нея съ легкимъ шумомъ промчались какія-то тѣни: лошади съ развѣвающимися гривами и тонкими ногами, охотники, дамы и кавалеры верхами.
— Это сны!—сказала ручная ворона.—Они являются унести мысли высокихъ особъ на охоту. Тѣмъ лучше для насъ,—удобнѣе будетъ разсмотрѣть спящихъ! Надѣюсь, однако, что войдя въ честь, вы покажете, что у васъ благодарное сердце!
— Есть о чемъ тутъ и говорить! Само собою разумѣется!—сказалъ лѣсной воронъ.
Тутъ они вошли въ первую залу, всю обтянутую розовымъ атласомъ, затканнымъ цвѣтами. Мимо дѣвочки опять пронеслись сны, но такъ быстро, что она не успѣла и разсмотрѣть всадниковъ. Одна зала была великолѣпнѣе другой—просто оторопь брала. Наконецъ, они дошли до спальни: потолокъ напоминалъ верхушку огромной пальмы съ драгоцѣнными хрустальными листьями; съ середины его спускался толстый золотой стебель, на которомъ висѣли двѣ кровати въ видѣ лилій. Одна была бѣлая, въ ней спала принцесса, другая—красная, и въ ней Герда надѣялась найти Кая. Дѣвочка слегка отогнула одинъ изъ красныхъ лепестковъ и увидала темно-русый затылокъ. Это Кай! Она громко назвала его по имени и поднесла лампу къ самому его лицу. Сны съ шумомъ умчались прочь; принцъ проснулся и повернулъ голову… Ахъ, это былъ не Кай!
Принцъ походилъ на него только съ затылка, но былъ такъ же молодъ и красивъ. Изъ бѣлой лиліи выглянула принцесса и спросила, что случилось. Герда заплакала и разсказала всю свою исторію, упомянувъ и о томъ, что сдѣлали для нея вороны.
— Ахъ, ты, бѣдняжка!—сказали принцъ и принцесса, похвалили воронъ, объявили, что ничуть не гнѣваются на нихъ,—только пусть они не дѣлаютъ этого впредь—и захотѣли даже наградить ихъ.
— Хотите быть вольными птицами?—спросила принцесса.—
— Мой жених рассказывал мне о вас столько хорошего, барышня! — сказала ручная ворона. — «Повесть вашей жизни» — как это принято выражаться — также очень трогательна! Не угодно ли вам взять лампу, а я пойду вперёд. Мы пойдём прямою дорогой, тут мы никого не встретим!
— А мне кажется, кто-то идёт за нами! — сказала Герда, и в ту же минуту мимо неё с лёгким шумом промчались какие-то тени: лошади с развевающимися гривами и тонкими ногами, охотники, дамы и кавалеры верхами.
— Это сны! — сказала ручная ворона. — Они являются унести мысли высоких особ на охоту. Тем лучше для нас, — удобнее будет рассмотреть спящих! Надеюсь, однако, что войдя в честь, вы покажете, что у вас благодарное сердце!
— Есть о чём тут и говорить! Само собою разумеется! — сказал лесной ворон.
Тут они вошли в первую залу, всю обтянутую розовым атласом, затканным цветами. Мимо девочки опять пронеслись сны, но так быстро, что она не успела и рассмотреть всадников. Одна зала была великолепнее другой — просто оторопь брала. Наконец, они дошли до спальни: потолок напоминал верхушку огромной пальмы с драгоценными хрустальными листьями; с середины его спускался толстый золотой стебель, на котором висели две кровати в виде лилий. Одна была белая, в ней спала принцесса, другая — красная, и в ней Герда надеялась найти Кая. Девочка слегка отогнула один из красных лепестков и увидала тёмно-русый затылок. Это Кай! Она громко назвала его по имени и поднесла лампу к самому его лицу. Сны с шумом умчались прочь; принц проснулся и повернул голову… Ах, это был не Кай!
Принц походил на него только с затылка, но был так же молод и красив. Из белой лилии выглянула принцесса и спросила, что случилось. Герда заплакала и рассказала всю свою историю, упомянув и о том, что сделали для неё вороны.
— Ах, ты, бедняжка! — сказали принц и принцесса, похвалили ворон, объявили, что ничуть не гневаются на них, — только пусть они не делают этого впредь — и захотели даже наградить их.
— Хотите быть вольными птицами? — спросила принцесса. —
