„На дворѣ зима!“ думала елка. „Земля затвердѣла и покрыта снѣгомъ; нельзя, значитъ, снова посадить меня въ землю, вотъ и приходится постоять подъ крышей до весны! Какъ это умно придумано! Какіе люди добрые! Не будь только здѣсь такъ темно и такъ ужасно пусто!.. Нѣтъ даже ни единаго зайчика!.. А въ лѣсу-то какъ было весело! Кругомъ снѣгъ, а по снѣгу скачутъ зайчики! Хорошо было… Даже, когда они прыгали черезъ меня, хоть меня это и сердило! А тутъ какъ пусто!“
— Пи-пи!—пискнулъ вдругъ мышенокъ и выскочилъ изъ норки, за нимъ еще нѣсколько. Они принялись обнюхивать дерево и шмыгать межъ его вѣтвями.
— Ужасно холодно здѣсь!—сказали мышенята.—А то совсѣмъ бы хорошо было! Правда, старая елка?
— Я вовсе не стара!—отвѣчала ель.—Есть много деревьевъ постарше меня!
— Откуда ты и что ты знаешь?—спросили мышенята; они были ужасно любопытны.—Разскажи намъ, гдѣ самое лучшее мѣсто на землѣ? Ты была тамъ? Была ты когда-нибудь въ кладовой, гдѣ на полкахъ лежать сыры, а подъ потолкомъ висятъ окорока и гдѣ можно плясать по сальнымъ свѣчкамъ? Туда войдешь тощимъ, а выйдешь оттуда толстымъ!
— Нѣтъ, такого мѣста я не знаю!—сказало дерево.—Но я знаю лѣсъ, гдѣ свѣтитъ солнышко и поютъ птички!
И она разсказала имъ о своей юности; мышенята никогда не слыхали ничего подобнаго, выслушали разсказъ елки и потомъ сказали:
— Какъ же ты много видѣла! Какъ ты была счастлива!
— Счастлива?—сказала ель и задумалась о томъ времени, о которомъ только что разсказывала.—Да, пожалуй, тогда мнѣ жилось недурно!
Затѣмъ она разсказала имъ про тотъ вечеръ, когда была разубрана пряниками и свѣчками.
— О!—сказали мышенята.—Какъ же ты была счастлива, старая елка!
— Я совсѣмъ еще не стара!—возразила ель.—Я взята изъ лѣсу только нынѣшнею зимой! Я въ самой порѣ! Только что вошла въ ростъ!
— Какъ ты чудесно разсказываешь!—сказали мышенята и на слѣдующую ночь привели съ собой еще четырехъ, кото-
«На дворе зима!» думала ёлка. «Земля затвердела и покрыта снегом; нельзя, значит, снова посадить меня в землю, вот и приходится постоять под крышей до весны! Как это умно придумано! Какие люди добрые! Не будь только здесь так темно и так ужасно пусто!.. Нет даже ни единого зайчика!.. А в лесу-то как было весело! Кругом снег, а по снегу скачут зайчики! Хорошо было… Даже, когда они прыгали через меня, хоть меня это и сердило! А тут как пусто!»
— Пи-пи! — пискнул вдруг мышонок и выскочил из норки, за ним ещё несколько. Они принялись обнюхивать дерево и шмыгать меж его ветвями.
— Ужасно холодно здесь! — сказали мышата. — А то совсем бы хорошо было! Правда, старая ёлка?
— Я вовсе не стара! — отвечала ель. — Есть много деревьев постарше меня!
— Откуда ты и что ты знаешь? — спросили мышата; они были ужасно любопытны. — Расскажи нам, где самое лучшее место на земле? Ты была там? Была ты когда-нибудь в кладовой, где на полках лежать сыры, а под потолком висят окорока и где можно плясать по сальным свечкам? Туда войдёшь тощим, а выйдешь оттуда толстым!
— Нет, такого места я не знаю! — сказало дерево. — Но я знаю лес, где светит солнышко и поют птички!
И она рассказала им о своей юности; мышата никогда не слыхали ничего подобного, выслушали рассказ ёлки и потом сказали:
— Как же ты много видела! Как ты была счастлива!
— Счастлива? — сказала ель и задумалась о том времени, о котором только что рассказывала. — Да, пожалуй, тогда мне жилось недурно!
Затем она рассказала им про тот вечер, когда была разубрана пряниками и свечками.
— О! — сказали мышата. — Как же ты была счастлива, старая ёлка!
— Я совсем ещё не стара! — возразила ель. — Я взята из лесу только нынешнею зимой! Я в самой поре! Только что вошла в рост!
— Как ты чудесно рассказываешь! — сказали мышата и на следующую ночь привели с собой ещё четырёх, кото-
