у аиста, кто онъ таковъ; утки же пятились, подталкивали другъ друга и крякали.
И аистъ разсказалъ имъ о жаркой Африкѣ, о пирамидахъ и о страусахъ, которые носятся по пустынѣ съ быстротой дикихъ лошадей, но утки ничего этого не поняли и опять стали подталкивать одна другую:
— Ну, не глупъ-ли онъ?
— Конечно, глупъ!—сказалъ индѣйскій пѣтухъ и сердито забормоталъ. Аистъ замолчалъ и сталъ думать о своей Африкѣ про себя.
— Какія у васъ чудесныя, тонкія ноги!—сказалъ индѣйскій пѣтухъ.—Почемъ аршинъ?
— Крякъ! крякъ! крякъ!—закрякали смѣшливыя утки, но аистъ какъ будто и не слыхалъ.
— Могли бы и вы посмѣяться съ нами!—сказалъ аисту индѣйскій пѣтухъ.—Очень забавно было сказано! Да куда, это, вѣрно, слишкомъ низменно для него! Вообще нельзя сказать, чтобы онъ отличался понятливостью! Что-жъ, будемъ забавлять самихъ себя!
И курицы кудахтали, утки крякали, и это ихъ ужасно забавляло.
Но Яльмаръ подошелъ къ птичнику, открылъ дверцу, поманилъ аиста, и тотъ выпрыгнулъ къ нему на палубу,—теперь онъ успѣлъ отдохнуть. И вотъ, аистъ какъ будто поклонился Яльмару въ знакъ благодарности, взмахнулъ широкими крыльями и полетѣлъ въ теплые края. А курицы закудахтали, утки закрякали, индѣйскій же пѣтухъ такъ надулся, что гребешокъ у него весь налился кровью.
— Завтра изъ васъ сварятъ супъ!—сказалъ Яльмаръ и проснулся опять въ своей маленькой кроваткѣ.
Славное путешествіе сдѣлали они ночью съ Оле-Закрой Глазки!
— Знаешь что?—сказалъ Оле-Закрой Глазки.—Только не испугайся! Я сейчасъ покажу тебѣ мышку!—И правда, въ рукѣ у него была прехорошенькая мышка.—Она явилась пригласить тебя на свадьбу! Двѣ мышки собираются сегодня ночью вступить въ бракъ. Живутъ онѣ подъ поломъ мамашиной кладовой. Чудесное помѣщеніе, говорятъ!
у аиста, кто он таков; утки же пятились, подталкивали друг друга и крякали.
И аист рассказал им о жаркой Африке, о пирамидах и о страусах, которые носятся по пустыне с быстротой диких лошадей, но утки ничего этого не поняли и опять стали подталкивать одна другую:
— Ну, не глуп ли он?
— Конечно, глуп! — сказал индейский петух и сердито забормотал. Аист замолчал и стал думать о своей Африке про себя.
— Какие у вас чудесные, тонкие ноги! — сказал индейский петух. — Почём аршин?
— Кряк! кряк! кряк! — закрякали смешливые утки, но аист как будто и не слыхал.
— Могли бы и вы посмеяться с нами! — сказал аисту индейский петух. — Очень забавно было сказано! Да куда, это, верно, слишком низменно для него! Вообще нельзя сказать, чтобы он отличался понятливостью! Что ж, будем забавлять самих себя!
И курицы кудахтали, утки крякали, и это их ужасно забавляло.
Но Яльмар подошёл к птичнику, открыл дверцу, поманил аиста, и тот выпрыгнул к нему на палубу, — теперь он успел отдохнуть. И вот, аист как будто поклонился Яльмару в знак благодарности, взмахнул широкими крыльями и полетел в тёплые края. А курицы закудахтали, утки закрякали, индейский же петух так надулся, что гребешок у него весь налился кровью.
— Завтра из вас сварят суп! — сказал Яльмар и проснулся опять в своей маленькой кроватке.
Славное путешествие сделали они ночью с Оле-Закрой Глазки!
— Знаешь что? — сказал Оле-Закрой Глазки. — Только не испугайся! Я сейчас покажу тебе мышку! — И правда, в руке у него была прехорошенькая мышка. — Она явилась пригласить тебя на свадьбу! Две мышки собираются сегодня ночью вступить в брак. Живут они под полом мамашиной кладовой. Чудесное помещение, говорят!
