робьи, а и плутъ Васька знаетъ хорошо мой характеръ. Я не люблю шутить…
Канарейка сразу ободрилась и полетѣла вмѣстѣ съ Вороной. Что же, гнѣздо отличное, если бы еще сухарикъ да сахару кусочекъ…
Стали Ворона съ Канарейкой жить да поживать въ одномъ гнѣздѣ. Ворона хоть и любила иногда поворчать, но была птица не злая. Главнымъ недостаткомъ въ ея характерѣ было то, что она всѣмъ завидовала, а себя считала обиженной.
— Ну, чѣмъ лучше меня—глупыя куры? А ихъ кормятъ, за ними ухаживаютъ, ихъ берегутъ,—жаловалась она Канарейкѣ.—Тоже вотъ взять голубей… Какой отъ нихъ толкъ, а, нѣтъ-нѣтъ, и бросятъ имъ горсточку овса. Тоже глупая птица… А чуть я подлечу,—меня сейчасъ всѣ и начинаютъ гнать въ три шеи. Развѣ это справедливо? Да еще бранятъ въ догонку:—«Эхъ, ты, ворона!» А ты замѣтила, что я получше другихъ буду, да и покрасивѣе?.. Положимъ, про себя этого не приходится говорить, а заставляютъ сами. Не правда ли?
Канарейка соглашалась со всѣмъ.
— Да, ты большая птица…
— Вотъ то-то и есть. Держатъ же попу-
