Муха… Для чего онъ куритъ свою трубку, когда отлично знаетъ, что я совсѣмъ не выношу табачнаго дыма? Мнѣ кажется, что это онъ дѣлаетъ прямо на зло мнѣ… Потомъ, рѣшительно ничего не хочетъ сдѣлать для мухъ. Я разъ попробовала чернилъ, которыми онъ что-то такое вѣчно пишетъ, и чуть не умерла… Это, подпись наконецъ, возмутительно! Я своими глазами видѣла, какъ въ его чернильницѣ утонули двѣ такія хорошенькія, но совершенно неопытныя мушки. Это была ужасная картина, когда онъ перомъ вытащилъ одну изъ нихъ и посадилъ на бумагу великолѣпную кляксу… Представьте себѣ, онъ въ этомъ обвинялъ не себя, а насъ же! Гдѣ справедливость?..
— Я думаю, что этотъ «папа» совсѣмъ лишенъ справедливости, хотя у него есть одно достоинство…—отвѣтила старая опытная Муха:—онъ пьетъ пиво послѣ обѣда. Это со-