Ванька не выгналъ всѣхъ гостей, исключая куколъ. Матренѣ Ивановнѣ давно уже надоѣло лежать въ обморокѣ, она открыла одинъ глазъ и спросила:
— Господа, гдѣ я? Докторъ, посмотрите, жива ли я?..
Ей никто не отвѣчалъ, и Матрена Ивановна открыла другой глазъ. Въ комнатѣ было пусто, а Ванька стоялъ посрединѣ и съ удивленіемъ оглядывался кругомъ. Очнулись Аня и Катя и тоже удивились.
— Здѣсь было что-то ужасное,—говорила Катя.—Хорошъ именинникъ, нечего сказать!
Куклы разомъ накинулись на Ваньку, который рѣшительно не зналъ, что̀ ему отвѣчать. И его кто-то билъ, и онъ кого-то билъ, а за что, про что,—неизвѣстно.
— Рѣшительно не знаю, какъ все это вышло,—говорилъ онъ, разводя руками.—Главное, что обидно: вѣдь, я ихъ всѣхъ люблю… рѣшительно всѣхъ.
— А мы знаемъ какъ,—отозвались изъ-подъ дивана Башмачекъ и Зайчикъ.—Мы все видѣли!..
— Да это вы виноваты!—накинулась на нихъ Матрена Ивановна.—Конечно, вы… Заварили кашу, а сами спрятались.
