Катя. Она, она,—вѣрно!.. Эта хорошенькая плутовка еще въ концѣ обѣда шепнула Анѣ:
— А какъ ты думаешь, Аня, кто здѣсь всѣхъ красивѣе?
Кажется, вопросъ самый простой, а между тѣмъ Матрена Ивановна страшно обидѣлась и заявила Катѣ прямо:
— Что же вы думаете, что мой Петръ Иванычъ уродъ?
— Никто этого не думаетъ, Матрена Ивановна,—попробовала оправдываться Катя, но было уже поздно.
— Конечно, носъ у него немного великъ,—продолжала Матрена Ивановна.—Но, вѣдь, это замѣтно, если только смотрѣть на Петра Иваныча сбоку… Потомъ, у него дурная привычка страшно пищать и со всѣми драться, но онъ все-таки добрый человѣкъ. А что касается ума…
Куклы заспорили съ такимъ азартомъ, что обратили на себя общее вниманіе. Вмѣшался прежде всего, конечно, Петрушка и пропищалъ:
— Вѣрно, Матрена Ивановна… Самый красивый человѣкъ здѣсь, конечно, я!
Тутъ уже всѣ мужчины обидѣлись. Помилуйте, этакій самохвалъ этотъ Петрушка! Да-
