Дѣло иногда доходило до того, что и кашка убѣгала изъ кастрюльки, несмотря на свою крышку,—такъ и поползетъ на плиту, а сама все повторяетъ:
— А я—кашка! кашка! кашка… шшш!
Правда, что это случалось не часто, но все-таки случалось, и кухарка въ отчаяніи повторяла который разъ:
— Ужъ эта мнѣ кашка!.. И что ей не сидится въ кастрюлькѣ, просто удивительно!…
Кухарка, вообще, довольно часто волновалась. Да и было достаточно разныхъ причинъ для такого волненія… Напримѣръ, чего стоилъ одинъ котъ Мурка! Замѣтьте, что это былъ очень красивый котъ, и кухарка его очень любила. Каждое утро начиналось съ того, что Мурка ходилъ по пятамъ за кухаркой и мяукалъ такимъ жалобнымъ голосомъ, что, кажется, не выдержало бы каменное сердце.
— Вотъ-то ненасытная утроба!—удивлялась кухарка, отгоняя кота.—Сколько вчера ты одной печенки съѣлъ?
— Такъ, вѣдь, то было вчера?!—удивлялся, въ свою очередь, Мурка.—А сегодня я опять хочу ѣсть… Мяу-у!..
