том они пристают к берегу, отдают причал и, честь честью, точно живые, сядут на берегу закусывать“. — Я, — это, — захохотал, мне стало быть, смешно стало. Я говорю; ну, Ассоль, это, ведь, такое твое дело и мысли, поэтому, у тебя такие, а вокруг посмотри: все в работе, как в драке“. — „Нет, — говорит она“, — я знаю, что знаю. Когда рыбак ловит рыбу, он думает, что поймает большую рыбу, какой никто не ловил. — „Ну, а я? — А ты?“ — смеется она, — „ты, верно, когда наваливаешь углем корзину, то думаешь, что она зацветет“. Вот какое слово она сказала! В ту-же минуту, дернуло меня, сознаюсь, посмотреть на пустую корзину, и так мне вошло в глаза, будто из прутьев поползли почки; лопнули эти почки, брызнуло по корзине листом и пропало. Я, малость, протрезвел даже! А Хин Меннерс врет, и денег не берет; я его знаю!
Считая, что разговор перешел в явное оскорбление, Меннерс пронзил угольщика взглядом и скрылся за стойку, откуда горько осведомился:
— Прикажете подать что нибудь?
— Нет, — сказал Грэй, доставая деньги, — мы
