как кошку какую-нибудь, прости господи. Он…
Его перебил неожиданный, дикий рев, сзади. Страшно ворочая глазами, угольщик, стряхнув хмельное оцепенение, вдруг рявкнул пением и так свирепо, что все вздрогнули:
„Корзинщик, корзинщик,
Дери с нас за корзины!..“
— Опять ты нагрузился, вельбот проклятый! — закричал Меннерс. — Уходи вон!
„…Но только бойся попадать
В наши Палестины!..“
взвыл угольщик и, как будто ничего не было, потопил усы в плеснувшем стакане.
Хин Меннерс возмущенно пожал плечами.
— Дрянь, а не человек, — сказал он с жутким достоинством скопидома. — Каждый раз такая история!
— Более вы ничего не можете рассказать? — спросил Грэй.
— Я-то? Я же вам говорю, что отец мерзавец. Через него я, ваша милость, осиротел и еще дитёй должен был самостоятельно поддерживать бренное пропитание…
— Ты врешь, — неожиданно сказал уголь-
