форме плоского круга, занимала всю поперечную стену погреба, столетний темный дуб бочки лоснился как отшлифованный. Среди боченков стояли, в плетеных корзинках, пузатые бутыли зеленого и синяго стекла. На камнях и на земляном полу росли серые грибы с тонкими ножками; везде плесень, мох, сырость, кислый удушливый запах. Огромная паутина золотилась в дальнем углу, когда, под вечер, солнце высматривало ее последним лучом. В одном месте было зарыто две бочки лучшего Аликанте, какое существовало во время Кромвеля, и погребщик, указывая Грэю на пустой угол, не упускал случая повторить историю знаменитой могилы, в которой лежал мертвец более живой, чем стая фокс-терьеров. Начиная рассказ, расказчик не забывал попробывать, действует-ли кран большой бочки и отходил от него видимо, с облегченным сердцем, так как невольные слезы черезчур крепкой радости блестели в его повеселевших глазах.
— Ну, вот что, — говорил Польдишок Грэю, усаживаясь на пустой ящик и набивая острый нос табаком: — видишь ты это место? Там лежит такое вино, за которое не один пьяница дал-бы
