чем, может быть, слушался в первый раз рассказ Колумба о новом материке. — „Ну, говори еще“, — просила Ассоль, когда Лонгрен, задумавшись, умолкал, и засыпала на его груди с головой, полной чудесных снов.
Также служило ей большим, всегда материально существенным удовольствием появление приказчика городской игрушечной лавки, охотно покупавшей работу Лонгрена. Чтобы, задобрить отца и выторговать лишнее, приказчик захватывал с собой, для девочки пару яблоков, сладкий пирожок, горсть орехов. Лонгрен, обыкновенно, просил настоящую стоимость из не любви к торгу, а приказчик сбавлял. „Эх вы, — говорил Лонгрен, — да я неделю сидел над этим ботом“. — Бот был пятивершковый: „Посмотри что за прочность — а осадка, а доброта?. Бот этот пятнадцать человек выдержит в любую погоду. — Кончалось тем, что тихая возня девочки, мурлыкавшей под своим яблоком, лишала Лонгрена стойкости и охоты спорить; он уступал, а приказчик, набив корзину превосходными, прочными игрушками, уходил, посмеиваясь в усы.
Всю домовую работу Лонгрен исполнял сам
