Эта страница выверена
пеливо проходил несвойственное мужчине сложное искусство рощения девочки.
Ассоль было уже пять лет, и отец начинал все мягче и мягче улыбаться, посматривая на ей нервное, доброе личико, когда сидя у него на коленях, она трудилась над тайной застегнутого жилета или забавно напевала матросские песни, — дикие ревостишия. В передаче детским голосом и не везде с буквой „р“, эти песенки производили впечатление танцующего медведя, украшенного голубой ленточкой. В это время произошло событие, тень которого, павшая на отца, укрыла и дочь.
Была весна, ранняя и суровая как зима, но в другом роде. Недели на три припал к холодной земле резкий береговой норд.
Рыбачьи лодки, повытащенные на берег, образовали на белом песке длинный ряд темных килей, напоминающих хребты громадных рыб. Никто не отваживался заняться промыслом в такую погоду. На единственной улице деревушки редко можно было увидеть человека, покинувшего дом; холодный вихрь, несшийся с береговых холмов в пустоту горизонта, делал „открытый воздух“ суровой пыткой. Все12
