пагубу: такоже, господине, и о Князехъ. Аще кто отъ бояръ согрѣшитъ, не творитъ всѣмъ людемъ пакость, но токмо ссбѣ единому; аще ли же самъ Князь, всѣмъ людемъ, иже подъ нимъ, сотворяетъ вредъ. Ты же, господине, съ многою твердостію храни собе въ добрыхъ дѣлѣхъ; рече бо святый Апостолъ: «миръ имѣйте и святыню, безъ нея же никтоже узритъ Господа.» Возненавиди, господине, всяку власть[1], влекущую тя на грѣхъ; непреложенъ имѣй благочестія помыслъ и не возвышайся, господине, временною славою къ суетному шатанію: малъ же убо и кратокъ сущій здѣ животъ и съ плотію съпряжена смерть. И сія убо помышляя, не впадеши въ ровъ гордостный: но бойся, господине, Бога, истиннаго Царя, и блаженъ будеши: «блажени бо, рече, боящеися Господа.» Въспоминай же, господине, надежу будущаго вѣка и царство небесное, радость Святыхъ, веселіе съ Ангелы, надо всѣми же зрѣніе пресладкаго лица Божіа; той бо въистину доброта неизреченная, весь сладость и желаніе и любовь несытная всѣмъ любящимъ его и творящимъ пресвятую волю его. — Да слышелъ есми, господине Князь Великій, что смущеніе велико межу тобою и сродники твоими Князми Суждальскими. Ты, господине, свою правду сказываешь, а они свою; а въ томъ, господине, межи васъ крестьяномъ кровопролитіе велико чинится[2]. Ино, господине, посмотри того истинно, въ чемъ будетъ ихъ правда предъ тобою, и ты, господине, своимъ смиреніемъ поступи на себе; а въ чемъ будетъ твоя правда предъ ними, и ты, господине, за себе стой по правдѣ. А почнуть ти, господине, бити челомъ, и ты бы, господине, Бога ради, пожаловалъ ихъ, по ихъ мѣрѣ; занеже, господине, тако слышелъ есмь, что доселѣ были у тебе въ нужи, да отъ того ся, господине, и возбранили[3]. И ты , господине, Бога ради, покажи къ нимъ свою любовь и жалованъе, чтобы не погибли въ заблуженіи въ Татарскихъ странахъ, да тамо бы не скончались. Занеже, господине, ни царство, ни княженіе, ни иная каа власть не можетъ насъ избавити отъ нелицемѣрнаго суда Божія; а еже, господине, възлюбити ближняго яко себе, и утѣшити душа скорбящая и озлобленыя, много, господине, поможетъ на страшнѣмъ и праведнѣмъ судѣ Христовѣ, понеже пишетъ Апостолъ Павелъ ученикъ Христовъ: «аще имамъ вѣру горы преставляти, и аще имамъ раздати все имѣніе свое, любве же не имамъ, ничтоже полза ми есть.» Възлюбленный же пишетъ Іоанъ Богословъ: «аще кто речетъ, Бога люблю, а брата своего ненавижу, ложь есть.» Тѣмже и ты, господине, възлюби Господа Бога отъ всея душа своея; тако възлюби и братію твою и вся крестьяне: и тако, господине, вѣра твоя къ Богу и милостыня твоя къ нищимь Богомъ пріятна будетъ. А милость Божія и Пречистыя Богородицы на тебѣ на моемъ господинѣ на Великомъ Князѣ Василъѣ да будетъ, и на твоей Великой Княгинѣ, и на вашихъ дѣткахъ, и мое благословеніе и молитва и моей братіи. Аминь.
Изъ Сборника, бывшаго въ архивѣ Кирилло-Бѣлозерскаго монастыря (in 4°, разныхъ почерковъ, XVI вѣка, л. 288—292). — Хранится въ Новгородской Софійской библіотекѣ подъ № 454. — Свѣрено съ напечатаннымъ въ Ист. Рос. Іерархіи Ч. IV. стр. 403—408, гдѣ однако встрѣчается множество подновленій, особливо въ древней орѳографіи.
13.—Прежде 1402. Жалованная грамота Рязанскаго Великаго Князя Олега Іоанновича Солотчинскому монастырю,
