Ноября въ 26 день поѣхалъ стряпчей Дмитрей Рагозинъ изъ Лубны, и тогожъ числа пріѣхалъ въ село Тишки и стоялъ у мѣщенина у Максима Захарьева. И тогожъ часу пришелъ къ стряпчему отаманъ Мухайло Захарьевъ, и въ розговорѣ говорили мѣщанинъ и отаманъ тоже, что и Лубенской наказной войтъ и буймистръ, про гетмана и про полковника и про раду и про полкъ.
Тогожъ числа пріѣхалъ стряпчей Дмитрей Рагозинъ въ городъ въ Лофицу и сталъ на подворкахъ у мѣщанина у Ждана Маркова сына Кіевленина. И мѣщанинъ Жданъ тожъ росказывалъ, что и Лубенской наказной войтъ и буймистръ про все.
Ноября въ 27 день поѣхалъ стряпчей Дмитрей Рагозинъ изъ Лофицы, взявъ подводы и провожатыхъ Лофицкихъ козаковъ Михайла Остафьева съ товарыщемъ. И въ розговорѣ говорили: была де рада въ Миргородкѣ у полковника у Грицка, а на радѣ были ево полку всѣхъ городовъ и изъ мѣстечковъ сотники и отаманы и есаулы и козаки, человѣкъ по пяти изъ города и изъ мѣстечковъ; и онъ де, Михайло, на той радѣ былъ тутъ же; и полковникъ де имъ челъ пунты, а въ пунтахъ де написано: отъ царьского величества будто въ Запорогахъ быть козакомъ только десяти тысечамъ, а что за тѣмъ въ остаткѣ будетъ козаковъ, и тѣмъ быть въ драгунѣхъ и въ солдатѣхъ, и съ рандъ збирать все на великого государя; да съ насъ же де, написано въ пунтехъ, взять со всево десятина. И полковникъ де намъ говорилъ: хотите ль де поддатца къ хану Крымскому, или къ Ляхомъ? И козаки де узнали, что тѣ пунты неправыя, и сказали полковнику: мы де что здѣлаемъ безъ черни? И онъ де розослалъ по всѣмъ городомъ листы къ сотникомъ и къ отаманомъ, чтобъ у нихъ были рады и пунты бъ чьли. И козаки де и мѣщане на радѣ сказали: мы де поддались и хотимъ служить великому государю и за нимъ де хотимъ жить и ему, государю, хотимъ радѣть, а къ иному ни къ кому не хотимъ, ни къ хану, ни къ Ляхомъ; и куда де намъ онъ, великій государь, укажетъ итти, тотчасъ всѣ готовы; на томъ де мы послали, договорясь, къ полковнику листы; а то де наши старшія непостоянны, шетаютца; а и гетмана де мы не само долюблеваемъ; а полкъ де нашъ безъ государевыхъ воеводъ за Нѣпръ не пойдетъ.
Товожъ числа стряпчей Дмитрей Рагозинъ пріѣхалъ въ городъ Ромну и сталъ на ратушномъ дворѣ, и въ ночи къ стряпчему приходили буймистръ Давидъ Ильинъ да ключникъ Григорей Леонтьевъ, и сказывали тожъ, что и Лофицкой козакъ Михайло. Да буймистръ же сказывалъ: былъ де я въ Миргородкѣ у полковника, отвозилъ къ нему за ранду гроши; и у него была рада, а на радѣ здавалъ онъ полковничество, и булаву де положилъ передъ ними; и за него де уфатились соттники и отаманы и есаулы и почели ему говорить, чтобы онъ у нихъ былъ опять полковникомъ; и онъ де отъ нихъ сталъ отговариватца, и они де ему почели говорить, чтобъ онъ былъ опять полковникомъ; и онъ де булаву свою взялъ опять и говорилъ: нѣчто де немногое время побуду у васъ. А чернь де, около ево стоя, лаели матерны, и онъ де и самъ слышитъ все: а чернь де ево вся не любитъ.
Товожъ числа въ ночи стряпчей Дмитрей Рагозинъ поѣхалъ изъ Ромны, взявъ подводы и провожатыхъ Роменскихъ козаковъ Василья Ѳедорова съ товарыщемъ; а въ розговорѣ говорилъ тотъ Василей: отецъ де ево былъ на радѣ въ Миргородкѣ, какъ де пунты чьли, и какъ рада была въ Ромнѣ; и онъ тожъ все сказывалъ, что и буймистръ и ключникъ.
Ноября въ 28 день пріѣхалъ стряпчей Дмитрей Рогозинъ въ мѣстечко Смѣлоя, и тогожъ числа взялъ провожатыхъ и подводы, поѣхалъ.
