на дворъ мѣщанской ясаулъ да два человѣки бурмистровъ съ козаки и взяли ево, Якова, и провожатыхъ Путивльцовъ и ево людей всѣхъ и Черниговца Ѳедора Тюлюбаева съ двора, на которомъ были за сторожею, и привели на тюремной дворъ и поковали всѣхъ въ койданы, а платье и лошеди и служилую рухлядь все поимали къ себѣ. И будучи въ койданехъ за крѣпкою сторожею, всякую нужу и голодъ терпѣли, а отъ гетмана кормъ былъ небольшой, пропитатьца было тѣмъ съ великою нужею нечѣмъ. И были въ койданехъ скованы три недѣли. А какъ росковали и розвели по дворамѣ, и были до гетманского пріѣзду въ Чигиринъ и при гетманѣ до отпуску за сторожею жъ.
Гетманъ въ Чигиринъ пріѣхалъ изъ войска октября въ 11 день въ нынѣшнемъ во 167-мъ году, Барабаша привезъ съ собою окована, и нынѣ онъ въ Чигиринѣ сидитъ за приставомъ у капитана.
Октября въ 18 день пришли къ подьячему на дворъ Гадицкой рандарь Мартынъ Яцковской да ясаулъ, и говорили: прислалъ де ихъ гетманъ къ нему, Якову, а велѣлъ де ему быть къ себѣ для отпуску; а которое де платье и лошеди и ружье у нихъ взято, и то де гетманъ велѣлъ имъ отдать.
И того жъ числа подьячей у гетмана для отпуску былъ и къ великому государю, къ его царскому величеству, гетманъ листъ свой ему, Якову, отдалъ и говорилъ: вѣдомо де ему, гетману, подлинно: которые Пушкаревы и Барабашевы посланцы были на Москвѣ, и тѣ всѣ пожалованы государевымъ жалованьемъ и учинены гетманы и полковники, и булавы и знамена и литавры и трубы имъ подаваны, и съ Москвы отпущены на такіе жъ своивольности, что Пушкарь и Барабашъ; да съ Москвы жъ де отпущены великого государя, его царского величества, бояре и воеводы съ ево государевыми ратными многими людьми, и изволилъ де великій государь тѣмъ своимъ государевымъ ратнымъ людемъ, по наговору тѣхъ Барабашевыхъ и Пушкаревыхъ посланцовъ, и итти на него, гетмана, войною за то, будто де онъ, гетманъ, съ войскомъ и съ Татары ходилъ на его, великого государя, украинные городы войною; а онъ де, гетманъ, ходилъ на пограничье не для войны государевыхъ городовъ и разоренья, для своевольниковъ, и государевымъ де людемъ нигдѣ никакова дурна не учинилъ. Напередъ де сего великому государю, его царскому величеству, онъ, гетманъ, служилъ вѣрно и нынѣ также служитъ вѣрно, и чтобъ великій государь, его царское величество, милость свою государьскую надъ нимъ, гетманомъ, и надо всѣмъ Войскомъ Запорожскимъ показалъ, своихъ государевыхъ бояръ и воеводъ съ ратными людьми войною не посылалъ, и изволилъ бы де великій государь, его царское величество, прислать къ нему, гетману, на договоръ своихъ государевыхъ ближнихъ людей, кого онъ, великій государь, укажетъ, на чомъ имъ тѣ всѣ статьи постановить вскорѣ. А естьли великій государь того не изволитъ учинить и своихъ государевыхъ ратныхъ людей на него, гетмана, пошлетъ войною, и онъ де, гетманъ, учнетъ противъ государевыхъ ратныхъ людей стоять и съ ними битца, а помогать де ему будуть Польскіе и Свейскіе и Волоскіе ратные люди и Крымскіе Татаровя; да и Турской де салтанъ къ нему, гетману, о соединеньѣ и о помочи ратными людьми пишетъ. И по тѣхъ де по всѣхъ ратныхъ людей онъ, гетманъ, посылаетъ станичниковъ нарочно, чтобъ къ нему шли вскорѣ. А нынѣ де онъ, гетманъ, отпустя ево, Якова, шлетъ къ великому государю, къ его царскому величеству, пословъ своихъ и отпуститъ ихъ за нимъ, Яковомъ, вскорѣ.
И подьячей говорилъ, что ему про тѣ про всѣ статьи, про которые онъ, гетманъ, говоритъ, невѣдомо, потому что задерженъ былъ у него, гетмана, въ Чигиринѣ многое время и сидилъ въ неволѣ. А что онъ, гетманъ,
