нашего, его царского величества, велѣно ему, боярину и воеводѣ, того Янку Барабаша вамъ отдать на вашъ войсковой судъ, и объ оддачи того Янки Барабаша его царского величества грамота къ боярину и воеводѣ къ Василью Борисовичю Шереметеву послана; и ты бъ, гетманъ, (и вся стар)шина великому государю нашему, его царскому величеству, во всемъ были вѣр(ны и) добра хотѣли и искали лутчего безо всякіе шатости; а всякіе бъ небылые дѣла .... искоренить и быти бъ во всемъ надежнымъ на милость великого государя нашего, его царского величества.
И гетманъ говорилъ: о Барабашѣ де онъ, гетманъ, великому государю, его царскому величеству ..... билъ челомъ. Барабашъ де нынѣ въ его рукахъ .... того Барабаша козаки въ до .... къ нему, гетману.
А Корсунской полковникъ (Иванъ) Краховецкой говорилъ: какъ де у(видѣли) вы гетмана съ войскомъ въ зборѣ, и .... въ то время и Барабаша послали!
А полковникъ Джулай говорилъ: Москва де вс .... зрадлива.
Да чьли наказную память, какову далъ Якову Левшину съ товарыщи окольничей князь Григорей Григорьевичь Ромодановской, чтобъ Барабаша проводить до Кіева; а въ наказной памяти написано: велѣно Янку Барабаша проводить (до Кіева) съ великимъ береженьемъ, чтобъ въ до(рогѣ) не ушолъ и дурна надъ собою никакова не учинилъ и воровскіе люди въ дорогѣ .... А вычетчи, говорили: для де было (чего) людей посылать за Барабашемъ въ провожатыхъ? Полно бъ де человѣкъ пяти или шти; и двѣмя бъ или тремя стами войска Запорожского не побить; а то де слово написано, чтобъ воры не отбили, и окольничей де и воевода тѣмъ насъ безчеститъ, пишетъ насъ ворами.
И діакъ Василей говорилъ: такіе де было имъ не христіянскіе злости и грубости годилось ли б .... чинить, царского величеттва людей п(обить) и Барабаша отбить? Тотъ бы Барабашъ (отъ) великого государя нашего, его царского величества, и безъ отбою отданъ былъ вамъ на войсковой судъ: чего бъ довелся, то бъ есте ему .... А что написано въ наказной памяти у Якова Левшина, чтобъ Барабаша воры не отбили, и то написано не про васъ, о тѣхъ, которые бунтовали и своевольничали и приставали къ нему, Барабашу.
Да говорилъ діакъ Василей Михайловъ: вѣдомо великому государю нашему, его царскому величеству, учинилось, что Нѣжинской полковникъ Григорей Гуляницкой затѣялъ и вмѣстилъ въ Войскѣ Запорожскомъ на ссору, бутто царского величества окольничей и воевода князь Григорей Григорьевичь Ромодановской, идучи, сѣчетъ царского величества Черкаскіе городы и .... и Барабашу будто бунчюкъ и булаву окольничей и воевода .... Гуляницкой держитъ при себѣ съ Москвы бѣглово человѣка вора, у которого за многіе воровства уши рѣзаны, и отъ тово вора всякіе бунты и злые дѣла заводятца и на всякое дурно ево, полковника, онъ приводить. И вамъ бы о томъ учинити справедливость по вашему войсковому суду; а того вора и бѣглеца, у которого уши рѣзаны, взявъ у Григорья Гуляницкого, прислати къ великому государю нашему, его царскому величеству, и впредь (такихъ) воровъ въ Войскѣ Запорожскомъ не (держать), чтобъ отъ такихъ воровъ и плево(сѣятелей) ссоры и смуты и всякого враждоводства и злова заводу и умыслу не было. А Ивану было Краховецкому и Джулаю такихъ непристойныхъ словъ говорить было не годилось, и помыслить страшно.
И Нѣжинской полковникъ Григорей Гуляницкой говорилъ съ клятвою, что у него Московского бѣглово человѣка, у которого уши рѣзаны, нѣтъ и не бывало, а окольничей и воевода князь Григорей Григорьевичъ Ромодановской въ Войскѣ Запорожскомъ кривды
