(Недѣли сырной стихиры на хвал.), «Плоть, если крѣпнетъ», пишетъ преосвящ. затворникъ Ѳеофанъ, «крѣпнетъ на счетъ духа, и духъ, если зрѣетъ, то зрѣетъ не иначе, какъ на счетъ утонченія плоти» (Путь ко спасенію. Спб. 1875. Стр. 245). Чѣмъ далѣе и строже соблюдается постъ, по словамъ преосв. Иннокентія херсонскаго, тѣмъ болѣе возрастаетъ свобода духа: кто въ состояніи лишать себя, когда только захочетъ, вовсе пищи, тотъ явно еще болѣе въ состояніи лишить себя пищи роскошной. А такая возможность располагать собою уже сама по себѣ много значитъ, ибо ея то не достаетъ у многихъ, отчего они подчасъ всю жизнь проводятъ въ рабствѣ плоти и міру, слѣпымъ прихотямъ и страстямъ. «Какихъ чудесъ не открылось бы, если бы, идя по лѣствицѣ опытовъ свв. людей, мы рѣшились взойти на самый верхъ», продолжаетъ дивный витія, «и оттуда посмотрѣть, что производилъ и, слѣдовательно, что можетъ производить святый постъ! Вы увидѣли бы, какъ Моисей, послѣ четыредесятидневнаго поста, дѣлается способнымъ принять на Синаѣ законъ; какъ Илія, послѣ такого же поста, удостоивается на Хоривѣ видѣть славу Божію; какъ Предтеча воспитывается постомъ въ человѣка, болѣе коего не воста въ рожденныхъ женами; какъ Самъ Спаситель не прежде исходитъ на подвигъ спасенія всего міра, какъ приготовившись четыредесятидневнымъ постомъ въ пустынѣ; какъ апостолы пребываютъ въ постѣ, ожидая сошествія Св. Духа. и снова предаются посту предъ каждымъ важнымъ дѣломъ; какъ свѣтильники церкви, Василіи, Григоріи, Златоусты, находятъ въ постѣ неистощимый елей для горѣнія на свѣщникѣ церкви; какъ обращаются къ посту самые вожди народа, равноап. Константины, Іустиніаны, Владиміры; какъ постъ образуетъ цѣлый сонмъ ангеловъ во плоти» (Сочин. Иннок. Изд. Вольфа. Спб. 1901. Стр. 62—64).
Но, если такъ велико значеніе истинно-христіанскаго поста, то, наоборотъ, извращенно понятый постъ, въ смыслѣ только внѣшняго подвига, и человѣку не поле-
(Недели сырной стихиры на хвал.), «Плоть, если крепнет», пишет преосвящ. затворник Феофан, «крепнет на счет духа, и дух, если зреет, то зреет не иначе, как на счет утончения плоти» (Путь ко спасению. Спб. 1875. Стр. 245). Чем далее и строже соблюдается пост, по словам преосв. Иннокентия херсонского, тем более возрастает свобода духа: кто в состоянии лишать себя, когда только захочет, вовсе пищи, тот явно еще более в состоянии лишить себя пищи роскошной. А такая возможность располагать собою уже сама по себе много значит, ибо её то не достает у многих, отчего они подчас всю жизнь проводят в рабстве плоти и миру, слепым прихотям и страстям. «Каких чудес не открылось бы, если бы, идя по лествице опытов свв. людей, мы решились взойти на самый верх», продолжает дивный вития, «и оттуда посмотреть, что производил и, следовательно, что может производить святый пост! Вы увидели бы, как Моисей, после четыредесятидневного поста, делается способным принять на Синае закон; как Илия, после такого же поста, удостоивается на Хориве видеть славу Божию; как Предтеча воспитывается постом в человека, более коего не воста в рожденных женами; как Сам Спаситель не прежде исходит на подвиг спасения всего мира, как приготовившись четыредесятидневным постом в пустыне; как апостолы пребывают в посте, ожидая сошествия Св. Духа. и снова предаются посту пред каждым важным делом; как светильники церкви, Василии, Григории, Златоусты, находят в посте неистощимый елей для горения на свещнике церкви; как обращаются к посту самые вожди народа, равноап. Константины, Иустинианы, Владимиры; как пост образует целый сонм ангелов во плоти» (Сочин. Иннок. Изд. Вольфа. Спб. 1901. Стр. 62—64).
Но, если так велико значение истинно-христианского поста, то, наоборот, извращенно понятый пост, в смысле только внешнего подвига, и человеку не поле-
