именами усопшихъ предковъ. Иногда эти таблички укрѣплены прямо на стѣнѣ. По табличкамъ каждый китаецъ можетъ сосчитать всѣхъ своихъ предковъ съ большею легкостью, чѣмъ любой изъ нашихъ представителей знатныхъ родовъ.
Передъ собраніемъ предковъ въ важныя минуты собираются для совѣта члены того или другого семейства и разсаживаются по имѣющимся здѣсь стульямъ и скамьямъ. Многочисленныя яства ставятся передъ предками. Они невидимо вкушаютъ ихъ, вдыхая ароматъ блюдъ, которыя затѣмъ отправляются въ желудокъ смертныхъ. По стѣнамъ зданія написаны изреченія философовъ. Другая характерная особенность постройки — это большія каменныя доски, вдѣланныя въ стѣны, на которыхъ выгравированы безчисленные іероглифы именъ жертвователей на постройку храма.
Таковы въ общихъ чертахъ были религіозныя воззрѣнія китайцевъ до Конфуція и такими же они остались и послѣ него. Конфуцій (551—478 г. до Р. X.) не внесъ въ жизнь своего народа чего-либо новаго, что было бы плодомъ его внутренней и духовной работы. По его собственному признанію, его ученіе создано не имъ самимъ, а вытекаетъ изъ человѣческой природы, велѣніямъ которой слѣдовали древніе китайцы, жившіе за 22 столѣтія до христіанской эры.
Главное вниманіе Конфуція было обращено на обрядовую сторову религіи, области же сверхъестественнаго онъ избѣгалъ касаться. На вопросы о томъ, какъ слѣдуетъ поклоняться духамъ и что такое смерть, онъ отвѣчалъ уклончиво: „Когда не умѣемъ служить людямъ, то гдѣ ужъ умѣть служить духамъ. Духамъ надлежитъ приносить жертвы, какъ еслибъ они присутствовали здѣсь. Если еще не знаемъ жизни, то какъ познать смерть“. Вообще умъ Конфуція, какъ умъ истаго китайца, всецѣло привязаннаго къ непосредственно видимому и осязаемому, былъ чуждъ всего танственнаго, всего, что выходитъ за предѣлы дѣйствительности, и въ то же время насквозь проникнутъ сознаніемъ важности нравственныхъ обязанностей человѣка. Сообразно съ этимъ и ученіе Конфуція носитъ характеръ житейской мудрости. Самымъ важнымъ въ глазахъ его является правильность отношеній между государемъ и подданными, родителями и дѣтьми, мужемъ и женой и т. д. при чемъ основой нравственности считается отсутствіе увлеченій, соблюденіе середины во всѣхъ поступкахъ и, какъ слѣдствіе этого, спокойствіе и невозмутимость. Человѣкъ не долженъ имѣть ни чрезмѣрной злобы, ни чрезмѣрной любви, не долженъ слишкомъ предаваться печали или радоваться, — однимъ словомъ, въ немъ должно быть полнѣйшее отсутствіе крайностей и увлеченій. Въ своихъ отношеніяхъ къ людямъ нужно обѣгать причинять то другимъ, чего себѣ не желаешь, чтобы иначе не нарушить спокойное и широкое теченіе общественной
