ности или ином вещном праве, то получается владение в тесном смысле слова.
Простое фактическое господство, не предполагающее непременно сознания или воли на исключительность этого господства, называется удержанием, detentio, possessio naturalis, possessio corporalis.
Таково господствующее воззрение на detentio, по которому сюда будут относиться и те случаи, когда захват совершен лицом вполне неволеспособным (см. Randa cit р. 11). По другому мнению (Bruns cit. p. 466; Zielonacki. Der Besitz nach d. röm. Rechte 1854 p. 4 n.), detentio, как внешний факт господства над вещью, исключающего от него всякого третьего, логически требует необходимо наличности сознания и воли.
Итак, владение отмечается двумя признаками: фактическим господством над вещью и волею, направленною на право по этой вещи. При этом господство должно быть рассчитано на будущее[1]; вещь должна быть подчинена лицу на более или менее продолжительное время, а не находиться только во временном к нему отношении.
Такое фактическое господство рассматривается в правовой системе ради тех правовых последствий, которые положительное право с ним связывает. Эти правовые последствия образуют право владения, jus possessionis[2], которое следует отличать от права владеть, jus possidendi; владение может быть правомочным или неправомочным. Jus possidendi для понятия владения значения не имеет; лицо, которое не имеет никакого права на владение, будет тем не менее владельцем, если оно господствует над вещью[3].
In summa possessionis non multum interest, juste quis an injuste possideat L. 3 § 5 D. 41, 2; — qualiscunque enim possessor hoc ipso, quod possessor est, plus juris habet, quam ille, qui non possidet L. 2 D. 43, 17.
По содержанию господства владение может касаться вещи во всех ее отношениях с намерением быть ее собственником, или же выражаться в отправлении одного какого-либо права на вещь с намерением отправлять это право для себя. В последнем случае источники говорят о quasi possessio,
