ну. Мы согласились принять названіе филоматическаго общества, обязать каждаго составить въ теченіе мѣсяца одно собственное сочиненіе и одну рецензію на чужое, собираться на засѣданія разъ въ недѣлю для читанія приготовленныхъ сочиненій и оцѣнивать эти послѣднія большинствомъ полученныхъ голосовъ[1]. Происходило это въ концѣ 1817 года “. Какъ видимъ изъ этихъ показаній, правдивость которыхъ подтверждается недавно найденными документами, учредителями общества филоматовъ названы тѣ же лица, что и въ сохранившемся первомъ протоколѣ его. Не упомянуты только Сухецкій и Полюшинскій, и упущеніе это сдѣлано, вѣроятно, политическихъ соображеній, чтобы не припутывать къ дѣлу лишнихъ людей, на которыхъ не падало подозрѣніе, и которые въ 1824 году стояли уже въ сторонѣ отъ филаретовъ. Вмѣстѣ съ тѣмъ становится понятно, почему не были привлечены даже въ самомъ началѣ Чечотъ и Малевскій: перваго Мицкевичъ, какъ показываютъ недавно напечатанныя письма его, считалъ очень горячимъ и легкомысленнымъ человѣкомъ, а Малевскій, добрый малый, повидимому, не былъ большимъ поклонникомъ наукъ и ученыхъ споровъ. Видно, что учредители общества были очень разборчивы въ выборѣ новыхъ членовъ и сильно заботились о сохраненіи его тайны. Однако, и тутъ вкралась болтливость: Сухецкій сталъ разсказывать объ обществѣ, и въ маѣ 1819 года противъ него было выставлено обвиненіе въ болтливости; въ началѣ 1820 года онъ былъ исключенъ изъ общества. Случилось это тогда, когда филоматы пріобрѣли уже новый, политическій характеръ, какого не имѣли сначала. Зато Малевскій скоро вошелъ въ общество; онъ былъ избранъ въ него въ ноябрѣ 1817 г., т.-е. черезъ мѣсяцъ послѣ основанія филоматовъ, тогда какъ Чечотъ вмѣстѣ съ Д. Ходзькой удостоились этой чести лишь въ началѣ 1819 года.
Почему филоматы такъ ревниво хранили свою тайну? Почему такъ осторожно и рѣдко они принимали новыхъ товарищей въ свой кружокъ? Различные писатели объясняли это различными побужденіями: проф. Каленбахъ въ своей прежней работѣ о Мицкевичѣ („A. Mickiewicz " I. 1897 г.) объяснялъ ее „желаніемъ свободной работы и стремленіемъ къ независимости отъ возможной профессорской критики“, другіе говорили о боязни насмѣшекъ,
- ↑ Какъ это дѣлалось въ университетѣ на экзаменахъ .
