Страница:Адам Мицкевич.pdf/801

превратилась въ постоянное погребеніе кого- либо или чего- либо. Изъ того поколѣнія, съ которымъ вмѣстѣ я жилъ и привыкъ бѣдствовать, одни уже навсегда покинули насъ, другіе влачатъ замогильное существованіе, которое не лучше смерти». А съ войной Мицкевичъ связывалъ пламенныя ожиданія, которыя онъ излилъ въ концѣ ноября 1854 г. въ латинской одѣ къ Наполеону, своемъ послѣднемъ произведеніи. Какъ Наполеонъ I возстановилъ Польшу, создавъ Герцогство Варшавское, такъ его державный племянникъ вернетъ самостоятельное существованіе современной Польшѣ: такъ гласила основная мысль этой оды, написанной на другой день послѣ побѣды французскаго флота у Бомарзунда. Въ маѣ 1855 года поэтъ представляется Наполеону вмѣстѣ съ Чарторыйскимъ во главѣ польской депутаціи и вынесъ очень неблагопріятное впечатлѣніе объ императорѣ. Теперь Мицкевичъ уже не говорилъ, что результатомъ войны будетъ возстановленіе Польши, но онъ вѣрилъ, что «Султанъ выполняетъ Божью миссію, отъ которой отреклась христіанская Европа. Тотъ, кто теперь является союзникомъ Польши, выше всѣхъ теорій, выше ханжескихъ увертокъ, фарисейскихъ сомнѣній, ближе къ ученію Христову, нежели самъ (папа?) и ксендзъ Х. вмѣстѣ съ нимъ. Міръ больше уже не можетъ жить комедіей, которая такъ долго разыгрывалась безъ всякихъ благотворныхъ результатовъ, ибо Богъ есть правда, а тотъ, кто, зная истину, попираетъ ее, есть преступникъ. Я повторяю всѣмъ, что нужно соединиться съ тѣмъ, что уже есть польскаго». Поэту казалось, что на помощь Турціи надо организовать польское казачество. Онъ хотѣлъ ѣхать въ Константинополь подъ предлогомъ ученой экспедиціи. Въ началѣ сентября командировка была подписана министромъ. 9 сентября въ домѣ Чарторыйскаго собрались на прощальный обѣдъ. Старый князь, посылая вмѣстѣ съ Мицкевичемъ своего младшаго сына Владислава, сказалъ, что онъ повезетъ создающимся въ Турціи казацкимъ полкамъ привѣтъ поляковъ и «скажетъ имъ, что служа султану, они не перестають принадлежать Польшѣ; онъ будетъ живымъ доказательствомъ того участія, которое мы всѣ принимаемъ въ образованіи полковъ». Если такъ говорилъ старый Адамъ Чарторыйскій, котораго эмигранты постоянно обвиняли въ излишнемъ дипломатничаніи, то какъ же долженъ былъ чувствовать неизмѣнный энтузіасть Мицкевичъ, котораго ни годы, ни бѣды не смогли