ное время реакціи въ усмиренномъ Царствѣ Польскомъ. Поэтъ и теперь утверждалъ, что «Польша должна быть началомъ новаго міра; иначе она была бы не нужна». А по другому свидѣтельству, относящемуся къ тому же 1850 году, онъ «теперь не останавливался мыслью ни на какомъ отдѣльномъ народѣ; окомъ духа онъ созерцалъ и насквозь пронизывалъ все человѣчество».
Въ Парижѣ въ это время не было уже ни одной польской газеты; эмиграція частью вымерла, частью вернулась въ тоть или другой край Польши, или измельчала политически, обнищала. матеріально. 1848 годъ лишилъ ее всякаго значенія. И французы уже мало интересовались теперь поляками. Сохранилось любопытное воспоминаніе: въ декабрѣ 1850 года у Мицкевича опять родился сынъ, уже шестой ребенокъ. Его окрестили и дали ему имена Józef, Teofil, Rafal. Съ такими трудными именами французъ священникъ никакъ нe могъ справиться, и Мицкевичъ былъ принужденъ собственной рукой вписать ихъ въ метрическую книгу. Въ началѣ 1851 года уцѣлѣвшая горсть интеллигентной польской эмиграціи рѣшила возстановить литературное общество и какъ-нибудь обезпечить на будущее время существованіе польской библіотеки. Странно и смѣшно было бы теперь возобновлять старые счеты, и Янушкевичу поручили переговорить съ Мицкевичемъ, предложивъ ему опять войти въ совѣтъ общества. Въ мартѣ 1851 года поэтъ принимаетъ снова близкое участіе въ дѣлахъ общества и редактируетъ обращеніе къ землякамъ относительно библіотеки. Примирялся онъ и со старыми друзьями, которыхъ оттолкнулъ отъ него нѣсколько лѣтъ тому назадъ товянизмъ. Въ іюлѣ радостно и просто онъ опять сошелся съ Залѣескимъ. «Какъ вижу, онъ совершенно отрезвѣлъ», отмѣчаетъ этотъ послѣдній и нѣсколько позже прибавляетъ, имѣя въ виду цѣлый рядъ прежнихъ друзей Мицкевича: «Отношенія возобновились». Къ этому времени относится и извѣстіе о замыслѣ второй части «Пана Тадеуша». Будучи въ сентябрѣ 1851 года въ Гаврѣ, поэтъ гулялъ по берегу моря со старыми знакомыми, Шеметомъ и Янушкевичемъ, которые и уговаривали его взяться за продолженіе поэмы. «Панъ Тадеушъ долженъ былъ участвовать въ возстаніи (1830 г.) сначала въ Литвѣ, а потомъ въ Королевствѣ. Во время нашего пребыванія въ Гаврѣ Мицкевичъ постоянно разспрашивалъ о фактахъ и о людяхъ, имѣвшихъ отношеніе къ возстанію... Иногда заходила рѣчь объ окончаніи
