недоступна расчетамъ обычной политики. Одинъ Богъ знаетъ тайны, которыя творятся въ душѣ народовъ. Чистая душа угадываетъ ихъ, героизмъ открываеть ихъ, осуществляя духъ времени». Наполеонъ отвѣтилъ выраженіемъ симпатій кь Польшѣ, которыя онъ раздѣляетъ вмѣстѣ со всей Франціей, и разспрашивалъ членовъ депутаціи о положеніи эмигрантовъ въ Парижѣ. Однако, мысль дать банкетъ новому президенту не осуществилась. Было ясно, что Наполеонъ не хочеть брать на себя никакихъ обязательствъ по отношенію къ Польшѣ. Даже каѳедра въ College de France не была возвращена Мицкевичу, хотя студенческая депутація пришла къ нему съ просьбой открыть курсъ. Министрь отказался принять Мицкевича и направилъ его къ своему секретарю, который взялся передать правительству желанія поэта. Въ январѣ 1849 года получилось распоряженіе министра, въ силу котораго сохранилось прежнее положеніе вещей, т.-е. К. Роберъ оставался замѣстителемъ Мицкевича. Повидимому и совѣтъ Collège не слишкомъ горячо высказывался въ пользу этого послѣдняro (Żyw. IV. 220). Нѣкоторые органы французской печати обрушились за это на министра, но дѣлали это, скорѣе, изьоппозиціи министерству, нежели изъ желанія видѣть Мицкевича опять на каѳедрѣ. Едва ли чисто академическіе вопросы могли въ это время очень живо интересовать французскую печать. Молодежь подала письменный протестъ по поводу назначенія несимпатичнаго ей профессора Лерминье и продолженія отпуска Мицкевича, но, разумѣется, и эта демонстрація не достигла своей цѣли. Въ это время среди профессуры краковскаго университета возникла мысль пригласить поэта въ Краковъ, но вскорѣ всѣмъ стало ясно, что и эта идея неосуществима, такъ какъ австрійское правительство не утвердить на каѳедрѣ человѣка, который былъ иниціаторомъ и проповѣдникомъ польскаго легіона. Такимъ образомъ, Мицкевичъ опять находился въ вынужденномъ бездѣйствіи. Ему было уже 50 лѣтъ, поэтическое творчество оставило его, но то же воодушевленіе идеями свободы и демократіи кипѣло вь его сердцѣ. Теперь онъ хотѣлъ проповѣдывать свои идеи съ помощью печатнаго слова.
Находившійся въ Парижѣ въ это время Герценъ относился къ замыслу Мицкевича съ большимъ интересомъ. «Графъ Ксаверій Браницкій далъ 70,000 франковъ на основаніе журнала, который занимался бы преимущественно иностранной политикой, дру-
