освѣщеніе и отопленіе здѣсь дешевле. Это для насъ большое облегченіе, а отъ заставы всего двѣ минуты ходьбы». Целина умѣла бодриться и скрывать про себя свои опасенія и горечь. Мицкевичъ утверждалъ, что она никогда не вѣрила въ Товянскаго, но умѣла притворяться вѣрующей, чтобы не огорчать горячо любимаго мужа. И въ этомъ письмѣ къ сестрѣ она прибавляетъ: «Всюду его (Адама) любятъ, но, къ сожалѣнію, не вездѣ понимаютъ и угадываютъ». Въ это время Мицкевича на «любили»; въ Парижѣ не было польской газеты, въ которой его не забрасывали бы грязью. Достойная женщина не хотѣла въ этомъ никому признаваться и дѣлала веселый и спокойный видъ, хотя опять приближалась нищета. Но и у нея съ горечью вырывается случайная фраза: «Спасибо за ноты и варіаціи для Марыни. Моя дочка также умѣетъ вышивать, но бѣдняжкѣ въ домѣ столько приходится платать и зашивать, что на это ей времени нѣтъ. Едва хватаетъ времени позаботиться о своей куклѣ, чтобы ее- то одѣть». А Марынѣ въ это время шелъ всего десятый годъ. Ей рано пришлось сдѣлаться дѣятельной помощницей матери.
Въ Колѣ шли раздоры, которыхъ не могъ прекратить и Мицкевичъ. Пильховскій уже не соглашался ѣхать одинъ, а требовалъ, чтобы съ нимъ вмѣстѣ ѣхали и остальные члены секты.
Товянскій въ темныхъ выраженіяхъ рекомендовалъ не мудрствовать и не поддаваться человѣческимъ расчетамъ. Мицкевичъ продолжаль наставлять, издавать манифесты. Все это было похоже на верченіе бѣлки въ колесѣ, томительное бездѣйствіе, наполненное безсодержательными усиліями и возней. Стало извѣстно, что поэтъ лишенъ каѳедры. Студенты въ августѣ 1845 г. поднесли ему медаль и произнесли привѣтственную рѣчь, на которую Мицкевичъ отвѣчалъ вдохновенной импровизаціей. Матеріальное положеніе его рѣзко измѣнилось съ 1 сент., такъ какъ его жалованіе теперь дѣлилось пополамъ, между нимъ и его замѣстителемъ, К. Роберомъ. Польская печать всѣхъ оттѣнковъ измывалась надь нимъ; прежніе почитатели, какъ познанскій писатель Цыбульскій, снисходительно жалѣли его; ослы, лягающіе больного льва, стали пробовать надъ нимъ свое остроуміе; «Przegląd Poznański» напечаталь пародію на «Дѣды». Душевныя силы Мицкевича были сломлены: въ октябрѣ онъ впалъ въ безсонницу; его мучили сомнѣнія, и онъ писалъ Товянскому, что до сихъ поръ «по-
