Страница:Адам Мицкевич.pdf/701

завоевали (сдѣлали культурной) кровавымъ трудомъ и которой они всѣхъ кормятъ и обогащаютъ. Но я долженъ тебя предупредить, что раздача этихъ земель уменьшитъ наши доходы, и намъ придется жить скромно. Я смолоду привыкъ къ бережливой жизни, но ты, Софія, происходишь изъ знатнаго рода; свои молодые гоДы ты провела въ столицѣ. Согласишься ли ты жить въ деревнѣ, вдали отъ свѣта, какъ простая помѣщица?..» На это Зося отвѣчала скромно: «Я женщина, и не миѣ управлять дѣлами. Вѣдь ты же будешь мужемъ, а я еще молода, чтобы совѣтовать. На все, что ты задумаешь, я согласна всѣмъ сердцемъ. А если, освобождая крестьянъ, ты станешь, Тадеушъ, бѣднѣе, то еще дороже ты будешь моему сердцу. О родѣ своемъ я знаю мало и не забочусь объ этомъ. Помню только, что я была бѣдной сиротой (дочерью Евы; «дочь стольника со своимъ мужемъ воеводой была куда-то отправлена въ Сибирь и тамъ умерла молодой, а дома оставила дочку, маленькую Зосю», которая и была воспитана Телименой), что въ домѣ Соплицъ я была принята, какъ дочь, въ ихъ домѣ воспитана и выдана замужъ. Деревни я не боюсь. Если я и жила въ большомъ городѣ, то ужъ давно забыла объ этомъ, а деревню я всегда любила. Повѣрь мнѣ, что мои пѣтушки и курочки гораздо больше мнѣ нравятся, чѣмъ тамошнія петербурженки. Если я иногда скучала по развлеченіямъ и по людямъ, такъ это просто отъ ребячества; теперь я знаю, что въ городѣ мнѣ скучно. Этой зимой, когда я недолго побывала въ Вильнѣ, я убѣдилась, что рождена для деревенской жизни: среди развлеченій я мечтала о Соплицовѣ. Работы я тоже не боюсь; вѣдь я молода и здорова; я умѣю хозяйничать, беречь добро; ты увидишь, какъ я научусь хозяйничать!» Такимъ аккордомъ кончается эта нѣжная мелодія тихой и идиллической любви Тадеуша. И онъ, и его невѣста уже новые люди. Это не старая шляхта, но граждане новаго государства съ новыми умственными и нравственными запросами. Однако между ними и стариной нѣтъ конфликта. Никого не возмущаетъ намѣреніе Тадеуша отпустить крестьянъ на волю. Эта подробность согласна съ исторіей. Мы знаемъ, что съ 1807 года шляхта сначала Бѣлостокскаго округа, потомъ Виленской губерніи поднимала нѣсколько разъ вопросъ объ отмѣнѣ крѣпостного права. И въ этомъ отношеніи, какъ во всѣхъ остальныхъ, Тадеушъ не былъ «героемъ» героической эпопеи. Это былъ средній представитель своего поколѣнія. Мицкевичъ могъ гордиться и радовать-