Страница:Адам Мицкевич.pdf/696

въ Зосю, настоящую обладательницу этого платья, а въ накрашенную и уже видавшую виды ея «тетю», Телимену. Но съ мечтательностью у Тадеуша, опять въ согласіи съ польскимъ національнымъ характеромъ, связаны здравый умъ и живое чувство дѣйствительности. Онъ быстро опомнился отъ перваго увлеченія, когда увидѣлъ Зосю. Это вышло забавно. Телимена, по настоянію судьи Соплицы, рѣшила ввести свою молоденькую воспитанницу въ общество. Она «исполняетъ обязанности хозяйки, привѣтствуетъ входящихъ, сажаетъ ихъ, занимаетъ разговоромъ и всѣмъ по очереди представляетъ племянницу, а прежде всего Тадеушу, какъ близкому родственнику. Зося изящно присѣла (dygnela), онъ низко поклонился, хотѣлъ что-то сказать ей, уже раскрылъ ротъ, но, посмотрѣвъ въ глаза Зосѣ, такъ взволновался, что стоялъ передъ ней нѣмой, то краснѣя, то блѣднѣя; онъ самъ не могъ понять, что происходило въ его душѣ. Онъ только почувствовалъ себя очень несчастнымъ: онъ узналъ Зосю по росту, и по свѣтлымъ волосамъ, и по голосу; эту фигурку и эту головку онъ видѣлъ на заборѣ, этотъ милый голосокъ разбудилъ его въ то утро, когда ѣздили на охоту. Войскій помогъ Тадеушу выйти изъ смущенія. Видя, что онъ блѣднѣетъ и едва держится на ногахъ, онъ посовѣтовалъ ему пойти къ себѣ и отдохнуть. Тадеушъ сталъ въ углу, прислонился къ печкѣ и, ничего не говоря, обращалъ широко раскрытые блуждающіе глаза то на тетку, то на племянницу». И, конечно, Телимена, которая какъ будто бы украла его чувство, стала ему сразу противна. Когда же Телимена, не догадываясь, въ чемъ дѣло, оставшись съ нимъ вдвоемъ, стала его участливо разспрашивать, Тадеушъ «неподвижно, опершись на локоть и не произнося ни слова, только морщилъ брови и криво улыбался. Телимена еще больше смѣшалась и удивилась; она перемѣнила выраженіе лица и тонъ разговора, съ гнѣвомъ поднялась съ мѣста и стала осыпать его упреками и обидными словами. Вскочилъ и Тадеушъ, точно ужаленный; искоса взглянулъ, не говоря ни слова, плюнулъ, толкнулъ стулъ ногой и бросился вонъ изъ комнаты, хлопнувъ дверями. Къ счастью, никто изъ гостей не видалъ этой сцены, кромѣ Телимены. А онъ, выбѣжавъ изъ воротъ, пустился прямо въ поле. Какъ щука, которой крючокъ пробьетъ своимъ остріемъ грудь, мечется и ныряетъ, воображая, что убѣжитъ, а между тѣмъ всюду тащить за собой желѣзо и веревку, такъ и Тадеушъ влачитъ за собой угрызенія совѣсти, мчась черезъ рвы