поэтъ
съ поразительной свободой обратился
теперь
къ эпосу.
Создавъ великое
въ
области
лирики
и
драмы,
Мицкевичъ далъ
одно
изъ
величайшихъ
произведеній
мірового
эпоса
въ
своемъ
«Панѣ
Тадеушѣ».
ГЛАВА XXI.
Когда Мицкевичъ въ августѣ 1832 года пріѣхалъ въ Парижъ, среди эмигрантовъ, жившихъ здѣсь, кипѣла политическая жизнь. Реакціонная партія въ правительствѣ «короля баррикадъ», Луи Филиппа, уже усилилась. Казимиръ Перье, Гизо, Броли стояли во главѣ этой партіи и старались увѣрить европейскія правительства въ отсутствіи всякихъ агрессивныхъ намѣреній Франціи. Разумѣется, польская эмиграція, которая вѣрила въ возможность начать въ ближайшемъ будущемъ новую войну съ Россіей при поддержкѣ Европы, представляла совершенно нежелательный элементъ для этого правительства, тѣмъ болѣе, что она революціонизировала народныя массы, возбуждала рабочихъ, подготовляла самой своей наличностью взрывчатый матеріалъ для новой революціи. «Чтобы Польша существовала, необходима революція во всемъ мірѣ», писалъ въ это время Мохнацкій своей матери. Въ этомъ убѣжденіи эмигрантовъ поддерживали европейскіе мистики и энтузіасты свободы. Монталамберъ писалъ, что «польское дѣло срослось съ дѣломъ человѣчества, и потому безсмертно, какъ человѣчество» и т. д. По словамъ одного изъ видныхъ эмигрантовъ, Гельтмана, только теперь поляки убѣдились, какое огромное и общее значеніе имѣла ихъ борьба. Сынъ Адама Мицкевича, который зналъ во всѣхъ подробностяхъ исторію эмиграціи и своими корнями такъ тѣсно сросся съ ней, разсказываетъ слѣдующее: «Французское правительство разсѣяло эмигрантовъ въ провинціи, создавая здѣсь т. наз. Depôts, которые образовались въ Пуатье, Безансонѣ, Авиньонѣ и др. Здѣсь эмигранты остановились въ казармахъ, со своими офицерами во главѣ, довольные военной организаціей, которая поддерживала въ нихъ вѣру въ то, что имъ вскорѣ опять придется выступить въ походъ. Генераламъ, депутатамъ (бывшаго сейма), выдающимся и богатымъ людямъ было предоста-
