Страница:Адам Мицкевич.pdf/611

Конрадъ родился» въ сохранившейся части первоначальнаго наброска не было вовсе, или вѣрнѣе, она была внесена въ рукопись, когда списокъ ея былъ уже готовъ. Только въ 1893 году сдѣлался извѣстенъ этотъ единственный списокъ 3 - ей части «Дѣдовъ». Онъ сталъ достояніемъ Ягеллоновской библіотеки въ Краковѣ, и въ 1896 году извѣстный польскій библіографъ, Карлъ Эстрейхеръ, обнародовалъ изъ него варіанты. Рукопись принадлежитъ почерку Домейки; можетъ быть это былъ единственный цѣльный списокъ первоначальныхъ отрывковъ, такъ какъ именно въ него самъ Мицкевичъ внесъ поправки, порою измѣняющія весь характеръ трагедіи. По словамъ К. Эстрейхера, «этотъ списокъ представляетъ замысль гораздо болѣе первоначальный. Прежде всего здѣсь нѣтъ никакой связи между Густавомъ и Конрадомъ. Прологъ въ тюрьмѣ, который теперь составляетъ первую сцену, переходъ къ дальнѣйшему, тамъ былъ поставленъ на концѣ, какъ сцена 9 - я (изъ 10). А вмѣстѣ съ тѣмъ и содержаніе его было иное, нежели въ теперешнемъ видѣ. Прежде всего въ немъ отсутствуютъ какіе бы то ни было намеки на превращеніе Густава въ Конрада. Знаменитый латинскій эпизодъ (т.-е. вышеприведенная надпись), касающійся этого превращенія, былъ внесенъ впервые въ эту рукопись, въ уже готовый экземпляръ, рукою Мицкевича. Поэтому мы имѣемъ право утверждать, что въ первоначальномъ замыслѣ этого эпизода не было. Вписавъ его, только теперь Мицкевичъ измѣняетъ текстъ сцены согласно этому новому замыслу. Герой, который назывался прежде съ самаго начала пролога Конрадомъ, теперь получаетъ отъ него общее названіе: Узникъ, что должно сдѣлать возможнымъ его отожествленіе съ Густавомъ. Одновременно поэтъ задумалъ переставить всю эту сцену съ конца на начало поэмы и сдѣлать ее переходнымъ звеномъ между двумя сначала различными замыслами». Повидимому, въ связи съ этимъ стоитъ и возникновеніе этой 9 - ой сцены, сдѣлавшейся позже прологомъ. А. Третякъ указываетъ на ея связь съ трагедіей Марло о Фаустѣ. «Замыселъ ея, по мнѣнію этого критика, былъ заимствованъ Мицкевичемъ извнѣ; и даже для превращенія Густава въ Конрада эта сцена первоначально не была ему нужна, такъ какъ лишь въ рукописи Домейки появилась надпись о превращеніи». Не вдаваясь въ подробности, мнѣ кажется, можно согласиться съ А. Третякомъ въ томъ, что Мицкевичу живо припомнилась сцена искушенія Фауста у Марло, и что ею до