все той же. Вотъ почему польская критика, разбирая достоинства
и недостатки «Валленрода», какъ поэтическаго произведенія, приходитъ къ единодушному выводу, который, собственно, и не вяжется съ этой критикой, что « Конрадъ Валленродъ» стоитъ на
вершинѣ самой возвышенной поэзіи. Такъ судятъ историки польской литературы самыхъ различныхъ направленій, Тарновскій и
Брюкнеръ, и это свидѣтельствуетъ объ единствѣ чувства всѣхъ
сыновъ польскаго народа, когда затронута самая глубокая и скрытая струна ихъ тоски по родинѣ. «Все, что въ немъ есть лучшаго,
mutato nomine говорить прямо нашему сердцу»: такъ выразился
въ 1828 году одинъ изъ среднихъ читателей Мицкевича въ
письмѣ къ Лелевелю (Wl. Mickiewicz. Zywot -I. 350 ).
ГЛАВА XVII.
Мицкевичъ въ Петербургѣ.
Еще въ ноябрѣ 1827 года Мицкевичъ поѣхалъ въ свитѣ князя Голицына въ Петербургъ. Передъ тѣмъ въ Москвѣ онъ познакомился съ Маріей Шимановской, знаменитой піанисткой, которая пріѣхала въ Москву дать нѣсколько концертовъ. Это была молодая женщина, мать трехъ дѣвочекъ, изъ которыхъ одна стала впослѣдствіи женой поэта. Дружескими письмами Марія Шимановская сопровождала друзей, Мицкевича и Малевскаго, въ столицу, гдѣ у нея было много знакомыхъ. Слава Мицкевича уже гремѣла. Это не былъ уже бѣдный высланный учитель, какъ во время перваго пребыванія въ С. - Петербургѣ. Это былъ знаменитый поэть, авторъ сонетовъ, импровизаторъ, авторъ поэмы, которая еще не была напечатана, но о которой уже ходили восторженные отзывы. Къ этому времени относится уже приведенный выше отзывъ Малиновскаго о благопріятной перемѣнѣ въ наружности поэта, объ его авторитетности. Одинъ изъ знакомыхъ устроиль у себя вечеръ, на который приглашалъ «на Мицкевича» всѣхъ представителей лучшаго польскаго общества, какіе тогда жили «на брегахъ Невы». И тотъ фактъ, что на вечеръ съѣхались самые видные люди изъ польской колоніи въ Петербургѣ, ука-
