ни я слышалъ бы голосъ прошедшихъ дней, и въ каждой твоей улыбкѣ я видѣлъ бы возвращеніе часовъ минувшей славы. И если бы злой духъ нашей страны вселился въ тебя и черезъ тебя вѣщалъ свою злобу, Боже, кто могъ бы противиться этому мечу? Его яркій блескъ былъ бы уже побѣдой! А теперь мы такъ чужды другъ другу, разлучены навѣки, такъ далеки, какъ только можетъ отдалить рука судьбы! Тѣ единственныя узы, которыя сплела любовь, разрѣзаны вѣрой, друзьями и родиной. Твой отецъ злѣйшій врагъ Ирана; ты сама, можетъ быть, теперь — но нѣтъ! Ненависть никогда не смотрѣла съ такой любовью. Нѣтъ, священна твоей душѣ будетъ земля того, кто могъ забыть для тебя все, кромѣ этой залитой кровью земли. Когда другіе глаза будутъ смотрѣть равнодушно на слезы ея вдовъ, на гибель ея воиновъ, ты вспомнишь, какъ любилъ тебя одинъ гебръ, и о немъ ты будешь вѣчно плакать. Но смотри...» — Быстрымъ движеніемъ онъ повернулся и указалъ на высокую волну (to the distant wave), на которой сверкали огни, подобно метеорамъ, словно на могилѣ морехода; и огненныя стрѣлы взвивались отъ времени до времени, все озаряя, пущенныя чьей-то рукой, словно всѣ звѣзды, которыя падають ночью, устремились опять на небеса. «Мои сигнальные огни! Я долженъ удалиться. Мы оба, оба погибли, если я буду медлить! Прощай, безмятежная жизнь, ты не удержишь меня. Теперь, отмщеніе, я твой». Стремительно онъ бросился внизъ, не останавливаясь, не оборачиваясь; онъ соскользнулъ съ рѣшетки окна и исчезъ между остроконечными утесами, какъ будто онъ спѣшилъ отъ любви къ смерти. А молодая Хинда стояла блѣдная и нѣмая. Она не двигалась, пока мгновенный всплескъ въ недвижимыхъ водахъ, раздавшійся внизу, не вывелъ ея изъ оцѣпенѣнія печали». Въ дальнѣйшемъ изложеніи поэма разсказываетъ о томъ, какъ погибъ Гафидъ. Умерла и Хинда. Она бросилась въ море.
Поэма Мура представляетъ такимъ образомъ иное расположеніе дѣйствующихъ лицъ, чѣмъ «Конрадъ Валленродъ». Герой ирландскаго поэта, мстя врагу, влюбляется въ его дочь и пребываетъ въ бездѣятельности, пока товарищи не призываютъ его къ спасенію родины; герой «Корсара» точно такъ же изъ плѣна освобождается женщиной изъ вражескаго стана. Ни въ одномъ изъ своихъ источниковъ поэтическаго характера Мицкевичъ не нашелъ героини, воодушевленной тѣми же патріотическими чув-
