ся невинной улыбки, какъ смертельнаго грѣха. Онъ ударяетъ по всѣмъ струнамъ по очереди, кромѣ одной струны, кромѣ струны веселья, слушатель раздѣляетъ съ нимъ всѣ чувства, кромѣ одного чувства надежды». Языкъ, на которомъ пѣлъ Валленродъ, былъ литовскій. Какъ бы ни далеко стояли отъ населенія Литвы и отъ туземнаго населенія Пруссіи нѣмецкіе рыцари, они не могли не узнать, что онъ поетъ по -литовски, а въ такомъ случаѣ: не былъ ли подозрителенъ самый фактъ такого возбужденія пѣвца, который блуждалъ «въ странѣ воспоминаній»? Какъ это часто бываетъ, авторъ дѣлалъ своихъ дѣйствующихъ лицъ менѣе понятливыми, чѣмъ это допустимо даже «поэтическому воображенію». Дѣйствительно, мы узнаемъ слѣдующее: «Не разъ братья заставала его врасплохъ и чрезвычайно дивилась такой перемѣнѣ. Конрадъ, очнувшись, содрогался и гнѣвался, бросалъ лютню и не пѣлъ пѣсни; онъ громко произносилъ богохульныя (bezbozne) слова, что-то тихонько шепталъ Хальбану, кричалъ на войска, отдавалъ приказанья, страшно грозиль неизвѣстно кому. Тревожится братья. Старый Хальбанъ садится и устремляетъ взоръ на лицо Конрада, взоръ проницательный, холодный и суровый, исполненный какого - то тайнаго краснорѣчія. Напоминаетъ ли онъ, совѣтуетъ ли что -то, или пробуждаетъ тревогу въ сердцѣ Валленрода, - сейчасъ же разъясняется его, нахмуренное чело, гаснуть очи, и становится холоднымъ лицо. Такъ на аренѣ, когда укротитель львовъ, спросивъ позволенія у господъ, дамъ и рыцарей, ломаетъ рѣшетку желѣзнаго дворца, даетъ знакъ трубой; и тогда... царственный звѣрь гремитъ изъ глубины груди, — страхъ нападаетъ на зрителей, и лишь одинъ укротитель не отступаетъ ни на шагъ. Онъ спокойно складываетъ руки на груди и наносить льву могучій ударъ глазами; этимъ талисманомъ безсмертной души онъ держитъ на привязи неразумную силу».
Такова характеристика Валленрода въ первой пѣснѣ, которую я привелъ цѣликомъ. Подвиги Конрада неизвѣстны братъѣ, но его странное поведеніе, пьянство и «безбожныя слова» удивляютъ ее. Это неукротимая натура, исполненная какой-то тайны, чего - то страшнаго въ прошломъ, чего -то грозящаго въ будущемъ. Такъ странны, сверхчеловѣчны и герои Байрона. Мы знаемъ этихъ героевъ: презирая людей, они страдаютъ за человѣчество, они исполнены тонкихъ и нѣжныхъ чувствъ и пла-
