ли тамъ, среди пустыни, застывшихъ волнъ воздвигъ твердыни, притоны ангеламъ своимъ? Иль дивы, словомъ роковымъ, стѣной умѣли такъ высоко громады скалъ нагромоздить, чтобъ путь на сѣверъ заградить звѣздамъ, кочующимъ съ востока? Вотъ свѣтъ все небо озарилъ[1]: то не пожаръ ли Цареграда? Иль Богъ ко сводамъ пригвоздилъ тебя, полночная лампада[2], маякъ спасительный, отрада плывущихъ по морю свѣтилъ?» Послѣдняя строка прямо непонятна: свѣтила плывутъ по морю природы, говорить Мицкевичъ. На вопросы пилигрима отвѣчаетъ мурза: «Тамъ? Я былъ тамъ; тамъ сидитъ зима; я видѣлъ, какъ изъ ея гнѣзда пьютъ клювы потоковъ и горла рѣкъ (gardła rzek); я дохнулъ, изъ устъ моихъ вылетѣлъ снѣгъ; я ставилъ свои шаги тамъ, гдѣ не знаютъ путей орлы, гдѣ кончается конная потѣха (jazba) тучъ; я миновалъ громъ, дремлющій въ колыбели изъ облаковъ, я восходилъ туда, гдѣ надъ моимъ тюрбаномъ была лишь звѣзда: это Чатыръ- Дагъ». Пилигримъ: «А- а!!». Эти строки переданы Лермонтовымъ такъ: «Тамъ былъ я; тамъ со дня созданья бушуетъ вѣчная метель; потоковъ видѣлъ колыбель; дохнулъ, и мерзнулъ паръ дыханья. Я проложилъ мой смѣлый слѣдъ, гдѣ для орловъ дороги нѣтъ, и дремлеть громъ надъ глубиною; и тамъ, гдѣ надъ моей чалмою одна сверкала лишь звѣзда. То Чатыръ- Дагъ былъ!.. - А!» Многія яркія черты сонета померкли въ этомъ переводѣ.
Слѣдующіе четыре сонета связаны съ Бахчисараемъ, который съ тщательной кропотливостью былъ описанъ и нашимъ ученымъ соотечественникомъ. «Бахчисарай», «Бахчисарай ночью», «Могила Потоцкой», «Могила гарема»: вотъ названія этихъ сонетовъ. Обратимся сначала къ «Путешествію по Тавридѣ» Муравьева - Апостола. Онъ пріѣхалъ въ столицу крымскихъ хановъ подъ вечеръ. «Чѣмъ менѣе видимы становилися предметы, тѣмъ живѣе дѣлалася игра воображенія моего, исполнившагося радуж-
- ↑ Мицкевичъ имѣлъ въ виду, вѣроятно, не мгновенный свѣтъ, озаряющій небо, а зарево, т.-е. тѣ костры, которые пастухи разводять на крымскихъ горахъ, или же отблескъ заката, во всякомъ случаѣ не вспышку, какъ передалъ это мѣсто Лермонтовъ.
- ↑ Лермонтовъ понимаетъ подъ „лампадой“ самъ Чатыръ-Дагъ, какъ показываетъ это иль, тогда какъ у Мицкевича ясно, что онъ говорить лишь о свѣтѣ на вершинѣ горы. Сzу означаетъ просто вопросъ и не имѣетъ характера: или, иль?
