обычайныя переживанія. Во всякомъ случаѣ, теперь Мицкевичъ хотѣлъ жить, чувствовать, страдать реальной радостью и страданіемъ, а не выдуманными, и онъ не безъ основанія говорилъ, что въ Вильнѣ, непремѣнно, выдумалъ бы себѣ новое мученіе и самъ себя терзалъ бы.
Путешествіе зимой по необъятнымъ равнинамъ Россіи, «съ сѣвера въ другой конецъ Европы», то на саняхъ, то въ тарантасѣ, черезъ Витебскъ и Кіевъ, было очень полезно для Мицкевича. Оно должно было обогатить его цѣлой массой новыхъ впечатлѣній. Въ Елизаветградѣ путешественники представились своему новому начальству, графу Витту, который совмѣщалъ должность попечителя учебнаго округа съ командованіемъ войсками Новороссійскаго округа. Попечитель отнесся къ ссыльнымъ полякамъ благожелательно. Хотя въ лицеѣ не было свободныхъ учительскихъ мѣстъ, онъ опредѣлилъ Мицкевича и Ежовскаго кандидатами на должность съ жалованіемъ отъ 600 до 750 руб. асс. и съ правомъ жить и столоваться въ самомъ лицеѣ. Въ февралѣ 1825 г. Мицкевичъ уже въ Одессѣ. Учительской должности Мицкевичъ не получилъ не только потому, что всѣ мѣста были заняты, но и потому, что правительство начинало все тревожнѣе смотрѣть на движеніе, происходившее въ южныхъ губерніяхъ имперіи. Витть уже имѣлъ отъ Шервуда свѣдѣнія о подготовлявшемся заговорѣ и долженъ былъ отправить его въ Петербургъ. Наплывъ такихъ неблагонадежныхъ элементовъ, какими были филареты, не могъ быть желателенъ власти, тѣмъ болѣе, что Одесса при своемъ тогдашнемъ интернаціональномъ характерѣ была довольно слабыми узами соединена съ Россіей. Уже въ февралѣ польскіе изгнанники получили увѣдомленіе, что Императоръ Александръ I не находить возможнымъ оставлять ихъ въ Одессѣ и что они должны искать себѣ мѣсто въ другихъ русскихъ губерніяхъ. Опять приходилось ѣхать, выбирать городъ и родъ службы. Мицкевичъ просилъ перевести его въ московскій архивъ коллегіи иностранныхъ дѣлъ и въ ожиданіи отвѣта остался въ Одессѣ. Этотъ періодъ въ его жизни, продолжавшійся съ февраля до конца октября 1825 года, имѣлъ огромное значеніе. Пестрая, еще совсѣмъ не установившаяся жизнь города доставляла яркія впечатлѣнія, а море, сверкающее и переливающееся у береговъ Одессы, давало такъ много живыхъ, вѣчно новыхъ картинъ; Мицкевичъ до тѣхъ поръ
