настроеніи его мы знаемъ изъ стихотворенія «На новый годъ» (1824-й), содержаніе котораго, какъ указалъ проф. Калленбахъ, заимствовано отчасти изъ романа Жана Поля Рихтера «Siebenkäs», давшаго кое - какія черты и Густаву IV части «Дѣдовъ».
Въ романѣ нѣмецкаго писателя мы находимъ «Мое новогоднее пожеланіе самой себѣ». Чувствительная, возвышенная героиня романа, Наталія, написала это пожеланіе стихами на англійскомъ языкѣ. Жанъ Поль Рихтеръ «рѣшается» представить его въ переводѣ прозой, а Мицкевичъ, такъ сказать, возстановляетъ его въ стихотворной формѣ. Вотъ переводъ текста Жанъ Поля. «Новый годъ открываетъ свои двери; судьба стоитъ на кучѣ пепла отъ закатившагося года между пылающими утренними облаками и солнцемъ и распредѣляетъ дни: о чемъ ты просишь для себя, Наталья? Не о радости. Ахъ, всѣ радости, какія только были въ моемъ сердцѣ, не оставили ничего, кромѣ черныхъ шиповъ, а благовоніе розъ разсѣялось такъ скоро; рядомъ съ солнечнымъ оком встаетъ тяжелая грозовая туча, И если вокругъ насъ сіяетъ свѣтъ, то это лишь взмахи блестящаго меча, который направляетъ на радующуюся грудь грядущій день. Нѣтъ, я не прошу радостей; онѣ дѣлаютъ такимъ пустымъ алчущее сердце, только печаль наполняетъ его. Судьба распредѣляетъ будущее. Чего ты желаешь для себя, Наталья? Не любви. О, тотъ, кто прижметъ къ своему сердцу колючую бѣлую розу любви, истекаетъ кровью, и теплая слеза радости, покоящаяся въ ея розовой чашечкѣ, скоро становится холодной и пересыхаетъ. Цвѣтущая, блистающая любовь покрываетъ утро жизни, какъ великая розовая заря - небеса. О, не вступай въ сѣрое облако. Оно состоитъ изъ тумана и слезъ. Нѣтъ, нѣтъ, не желай любви; умри отъ лучшей скорби, застынь подъ болѣе высокимъ ядовитымъ деревомъ, чѣмъ маленькая мирта. — Наталія, ты стоишь колѣнопреклоненная передъ судьбой. Скажи ей, чего ты желаешь? — Я не желаю больше и друзей. О, нѣтъ, всѣ мы стоимъ рядомъ у вырытыхъ могилъ, и если мы такъ любовно держали другъ друга за руки и такъ долго страдали вмѣстѣ, то раскрывается пустой могильный холмъ друга, и въ него скатывается блѣдная смерть (der Erbleichende rollt hinab), и я стою съ холодной жизнью одиноко, рядомъ съ зарытой ямой... Нѣтъ, нѣтъ! Но, если сердце безсмертно, если друзья когда -нибудь будутъ стоять рядомъ въ вѣчномъ мірѣ, о, въ такомъ случаѣ выше взды-
