жестокостью, съ запугиваніемъ, съ привлеченіемъ ни въ чемъ неповинныхъ людей, съ искуснымъ раздуваніемъ мелочей, и озлобленіе польскаго общества было очень велико, озлобленіе и печаль: ссылали въ Сибирь, отдавали въ солдаты, забивали и засѣкали на допросаҳъ мальчиковъ; губили зря и жестоко массу молодыхъ жизней. Подробности этого процесса возмутительны; онѣ наполняли содроганіемъ и ненавистью души и Мицкевича, и его товарищей, филаретовъ, которые вдругъ опять оказались всѣ вмѣстѣ. Естественно, что польскіе историки этого процесса, отъ Лелевеля до нашихъ дней, могутъ только возмущаться, вспоминая о «дняхъ Новосильцова въ Вильнѣ». Я думаю, что при болѣе безпристрастномъ отношеніи къ этому процессу филаретовъ слѣдуетъ признать, что поводъ для тревоги правительства все - таки былъ, что стремленіе дойти по нити до узла, какимъ являлся попечитель Чарторыйскій, оправдывалось правильнымъ сыскнымъ чутьемъ Новосильцова, какими бы личными и безчестными побужденіями онъ ни руководился помимо того, и потому процессъ филаретовъ и родственныхъ школьныхъ организацій былъ не только ужаснымъ преслѣдованіемъ польскаго національнаго дѣла въ Литвѣ, но серьезнымъ политическимъ процессомъ. Именно эта серьезность, сознаваемая такими участниками его, какъ Занъ, Янковскій, Мицкевичъ и др., вызвала въ душѣ этого послѣдняго огромный нравственный переворотъ. 1 ноября 1823 года, по словамъ его, «умеръ Густавъ», и родился герой второй половины жизни Мицкевича, «Конрадъ».
Вмѣстѣ съ Мицкевичемъ въ Базиліанскомъ монастырѣ содержались лишь второстепенные участники процесса, ксендзъ Львовичъ (ксендзъ Петръ III части «Дѣдовъ), Янъ Соболевскій, Фрейендъ, Сузинъ, Александръ Ходько, Игнатій Домейко. Послѣдній и оставилъ въ своихъ мемуарахъ картину тюремной жизни арестантовъ. Все -таки это было другое время, другіе нравы, чѣмъ теперь. Мыслимо ли въ настоящее время, чтобы заключенные въ крѣпости, состоящіе подъ слѣдствіемъ, могли каждую ночь собираться другъ у друга и бесѣдовать до утра, обмѣниваясь впечатлѣніями минувшаго дня и вырабатывая отвѣты для комиссіи. Солдатъ - полякъ, приставленный сторожить арестантовъ, за соотвѣтствующую мзду разрѣшалъ имъ такія сборища. «Полночь бывала для насъ восходомъ солнца, — разсказываетъ Домейко, —мы собирались въ кельѣ Адама и до разсвѣта проводи-
