Страница:Адам Мицкевич.pdf/275

высокій костеръ, на двадцать саженъ въ длину и ширину. Въ срединѣ возвышался столбъ, а у столба нѣмецкій плѣнникъ на статномъ конѣ, прикованный тройною цѣпью къ столбу, въ панцырѣ, въ шлемѣ и въ въ полномъ вооруженіи. Это вождь крестоносцевъ, что пріѣзжалъ посломъ, убійца князя, Дитрихъ фонъ Книпроде. Сбѣгаются мѣщане, рыцари, капланы; ожидаютъ конца и не смѣютъ догадываться о немъ. Всѣ вмѣстѣ и каждый въ отдѣльности колеблются между страхомъ, скорбью и надеждой, не отрываютъ печальныхъ взоровъ отъ замка и съ напряженнымъ вниманіемъ прислушиваются къ новымъ извѣстіямъ. Но вотъ съ башни прозвучала труба, опускается мость, и медленными шагами выступаетъ процессія въ черной одеждѣ, неся на щитахъ останки героя; около него лежатъ лукъ, копье, мечъ и колчанъ. Сверкаетъ пурпуромъ широкій плащъ, которымъ онъ покрытъ; одежды князя, но лица не видно, потому что у шлема опущено забрало. Это онъ, это князь! Владыка большого края, мужъ сильной руки, кто сравнится съ нимъ, кто такъ же сумѣетъ громить нѣмцевъ и орды Ногая, а свой народъ судить разумно и мудро, Почему же, господинъ, въ твоемъ погребальномъ обрядѣ не видать давняго обычая? Вѣдь не такъ святая древность чтила твоихъ предковъ, литовскихъ князей. Зачѣмъ на небо не идутъ съ тобою твой оруженосецъ, который не долженъ покидать тебя ни въ одномъ пути, и твой конь съ опустѣвшимъ сѣдломъ, товарищъ въ полѣ, конь олененогій; и соколъ, и псы, что разсѣкаютъ своей мордой вѣтеръ, и другіе псы, чующіе издалека дичь? Такъ роптала толпа, а рыцари кладуть на костеръ тѣло и льютъмолоко и медъ; подъ звуки длинной трубы и флейты вайделоты поютъ погребальныя пѣсни. Старшій изъ нихъ взялъ факель и жертвенный ножъ. Стойте! Стали. — Подъѣхалъ черный мужъ. Кто онъ, спрашиваютъ всѣ, кто же онъ такой? Войско узнало: это онъ вчера въ битвѣ, когда были сломлены литовскіе ряды и со всѣхъ сторонъ враги окружили Литавора, налетѣлъ и воспламенилъ остывшую отвагу; вырубилъ нѣмцевъ, повергъ командора. Вотъ все, что знали о черномъ рыцарѣ. Сегодня онъ въ томъ же плащѣ и на томъ же конѣ. Но зачѣмъ онъ прибылъ? Кто онъ родомъ? Какъ его имя, Стойте и смотрите! Онъ снимаетъ шлемъ, опускаеть голову: онъ! Литаворъ! князь! Отъ неожиданности всѣ остолбенѣли, потомъ радость развязала языки. Видя оплакиваемаго героя, толпа кричить и рукоплещетъ, страшный шумъ до самыхъ небесъ,