проф. Калленбахъ, польскимъ переводомъ и конспектомъ „Тузіады" Камоенса 1790 г. („боги на Олимпѣ совѣщаются объ участи Восточной Индіи“), поэть заставляетъ св. Доминика бросить на чашу вѣсовъ картофель. „Ни одно изъ растеній не вѣситъ столько, сколько картофель. Прочь кукуруза, просо, маисъ и сага!“ Въ восторженно - комическихъ выраженіяхъ поэтъ описываетъ форму картофеля, не забывая кольнуть своихъ учителей доминиканцевъ, которые при всемъ стараніи не могутъ достигнуть округлостей картофелины. Между тѣмъ, на морѣ штиль; матросы Колумба голодаютъ и волнуются. Въ это время св. Доминикъ беретъ въ руки жареную картошку и давить ее; „и отъ раздавленнаго картофеля подымается вкусный дымокъ, и изъ внутренности его обильно сыплется бѣлая масса“. Эта манна небесная спасаетъ Колумба, предвѣщая близость материка. Пристыженные матросы молятъ у него прощенія, онъ, „оправивъ картофелину въ золото, повѣсилъ ее на груди на лентѣ на память“. На этомъ и кончается написанный отрывокъ поэмы. Однако спутникъ Мицкевича въ его путешествіи (въ 1829 году) Одынецъ, сообщая со словъ поэта объ его первыхъ поэтическихъ опытахъ, прибавляетъ: „Большіе отрывки изъ этой поэмы онъ мнѣ уже читалъ въ Вильнѣ. Героическую часть ея должно было составлять открытіе Америки, гдѣ и былъ открыть картофель; во второй части онъ хотѣлъ описать воздѣлываніе и приготовленіе ея У насъ, другими словами, онъ замышлялъ дать въ этой какъ бы шутливой формѣ картину деревенской жизни и нашихъ обычаевъ. Первая часть была почти закончена... Изъ другой существовали только отрывки. Одинъ изъ нихъ начинался словами: „О, новогрудская земля, край мой родной, о, достойный быть воспѣтымъ трембецкими стихами!“ А propos этой своей поэмы, Адамъ, студируя различныя эпопеи, написалъ разборъ, „Ягеллониды“ Дызмы Бончи Томашевскаго, напечатанный въ „Варшавскомъ памятникѣ“. Онъ отказался отъ мысли продолжать свою поэму потому, что какъ разъ въ то время поэтическая клѣточка въ его мозгу начала принимать, какъ онъ говоритъ новыя формы“.
Это весьма цѣнное свидѣтельство друга Мицкевича подтверждается новѣйшими данными, позволяющими отчетливо возстановить ходъ литературнаго развитія будущаго вождя романтизма. Оно вмѣстѣ съ тѣмъ подтверждаетъ выше указанное мною со-
