деніи, о своемъ паденіи въ пропасть предательства — сердце его сжалось и на глазахъ выступили слезы...
А колокола радостно гудҍли:
— Бомъ-бомъ! Бомъ-бомъ!
— Нҍтъ! — простоналъ провокаторъ. — Больше я не могу!.. Сердце мое разрывается отъ раскаянія!.. Довольно грҍшить! Пойду и признаюсь во всемъ — пусть дҍлаютъ со мной, что хотятъ. Никогда не поздно раскаяться въ своихъ грҍхахъ...
Онъ одҍлся и вышелъ изъ дому.
*
Идя по улицҍ, Волкъ бормоталъ себҍ подъ носъ:
— Пойду прямо въ полицію и разскажу все на чистоту: какъ я выдавалъ революціонерамъ ея тайны и какъ я, однажды стянулъ со стола полковника предписаніе объ обыскҍ у своего знакомаго эсъ-эра. Все выложу! Пусть сажаетъ въ тюрьму, пусть дҍлаетъ со мной, что хочетъ!..
— Бомъ-бомъ! Бомъ-бомъ! — радовались колокола.
По мҍрҍ приближенія къ дому полковника, шаги Волка все замедлялись и движенія дҍлались нерҍшительнҍе и нерҍшительнҍе.
Новое чувство зажигалось въ груди стараго Волка.
— Куда я иду? — думалъ онъ. — Развҍ мнҍ сюда нужно идти каяться? Кому я дҍлалъ тяжкій вредъ? Кого продавалъ? Товарищей! А они мнҍ довҍряли... Ха-ха! Туда и иди, старый Волкъ! Передъ ними и кайся!
Взоръ его просвҍтлҍлъ.
Онъ рҍшительно повернулся и зашагалъ въ обратную сторону, по направлению конспиративной квартиры товарища Кирилла.
— Приду и прямо скажу: такъ и такъ братцы! Грҍшникъ я великій, за деньги продавалъ васъ — простите меня, или сдҍлайте со мной, что хотите.
Онъ всхлипнулъ и вытеръ глаза носовымъ платкомъ.
80
дении, о своем падении в пропасть предательства — сердце его сжалось и на глазах выступили слёзы...
А колокола радостно гудели:
— Бом-бом! Бом-бом!
— Нет! — простонал провокатор. — Больше я не могу!.. Сердце мое разрывается от раскаяния!.. Довольно грешить! Пойду и признаюсь во всем — пусть делают со мной, что хотят. Никогда не поздно раскаяться в своих грехах...
Он оделся и вышел из дому.
*
Идя по улице, Волк бормотал себе под нос:
— Пойду прямо в полицию и расскажу все на чистоту: как я выдавал революционерам её тайны и как я, однажды стянул со стола полковника предписание об обыске у своего знакомого эсэра. Все выложу! Пусть сажает в тюрьму, пусть делает со мной, что хочет!..
— Бом-бом! Бом-бом! — радовались колокола.
По мере приближения к дому полковника, шаги Волка все замедлялись и движения делались нерешительнее и нерешительнее.
Новое чувство зажигалось в груди старого Волка.
— Куда я иду? — думал он. — Разве мне сюда нужно идти каяться? Кому я делал тяжкий вред? Кого продавал? Товарищей! А они мне доверяли... Ха-ха! Туда и иди, старый Волк! Перед ними и кайся!
Взор его просветлел.
Он решительно повернулся и зашагал в обратную сторону, по направлению конспиративной квартиры товарища Кирилла.
— Приду и прямо скажу: так и так братцы! Грешник я великий, за деньги продавалъ вас — простите меня, или сделайте со мной, что хотите.
Онъ всхлипнул и вытер глаза носовым платком.
