Радостный трезвонъ праздничныхъ колоколовъ — самая предательская вещь... Я не зналъ ни одного самаго закоренҍлаго злодҍя, который устоялъ бы противъ радостнаго перезвона праздничныхъ колоколовъ... Были случаи, когда такого закоренҍлаго злодҍя пытали, мучили, желая вырвать у него хотя-бы словечко правды о его преступленіи — онъ молчалъ, будто воды въ ротъ набравши... Но стоило только радостно и празднично зазвонить надъ его ухомъ, какъ онъ вспоминалъ свою молодость, каялся, плакалъ и, разсказавши всю подноготную, обҍщался вести новую жизнь.
Иногда его даже и за языкъ никто не тянулъ — признаваться. Но стоило только потянуть за языкъ колокола — преступникъ безъ промедленія вспоминалъ свою молодость и каялся во всемъ, разливаясь въ три ручья.
Таково ужъ странное свойство праздничнаго перезвона.
*
Старый провокаторъ, носившій партійное прозвище — Волкъ, — сидҍлъ въ своей большой неуютной комнатҍ и тревожно прислушивался къ радостному перезвону праздничныхъ колоколовъ.
Онъ вспоминалъ свою молодость, мать, ведущую его, маленькаго, чистенькаго, въ церковь, и этотъ перезвонъ — мучительно радостный и ожидательно-праздничный.
И когда онъ подумалъ о своемъ теперешнемъ пове
Радостный трезвон праздничных колоколов — самая предательская вещь... Я не знал ни одного самого закоренелого злодея, который устоял бы против радостного перезвона праздничных колоколов... Были случаи, когда такого закоренелого злодея пытали, мучили, желая вырвать у него хотя-бы словечко правды о его преступлении — он молчал, будто воды в рот набравши... Но стоило только радостно и празднично зазвонить над его ухом, как он вспоминал свою молодость, каялся, плакал и, рассказавши всю подноготную, обещался вести новую жизнь.
Иногда его даже и за язык никто не тянул — признаваться. Но стоило только потянуть за язык колокола — преступник без промедления вспоминал свою молодость и каялся во всем, разливаясь в три ручья.
Таково уж странное свойство праздничного перезвона.
*
Старый провокатор, носивший партийное прозвище — Волк, — сидел в своей большой неуютной комнате и тревожно прислушивался к радостному перезвону праздничных колоколов.
Он вспоминал свою молодость, мать, ведущую его, маленького, чистенького, в церковь, и этот перезвон — мучительно радостный и ожидательно-праздничный.
И когда он подумал о своем теперешнем пове
