что Нарымскій уже возводитъ деревянныя стѣны, Акаціевъ, крадучись, приблизился къ нему и громко закричалъ:
— Ага! Попался! Вы это что дѣлаете?
Нарымскій улыбнулся.
— Предварилку строю.
— Нѣтъ, нѣтъ… Это вы домъ строите! Хорошо-съ!.. А вы строительный уставъ знаете?
— Ничего я не знаю.
— А разрѣшеніе строительной комиссіи въ разсужденіи пожара у васъ имѣется?
— Отстанете вы отъ меня?…
— Нѣтъ-съ, не отстану. Я вамъ запрещаю возводить эту постройку безъ разрѣшенія.
Нарымскій, уже не обращая на Прова вниманія, усмѣхнулся и сталъ прилаживать дверь.
Акаціевъ тяжко вздохнулъ, постоялъ и потомъ тихо поплелся вглубь острова.
Выстроивъ домъ, Нарымскій сталъ устраиваться въ немъ, какъ можно удобнѣе. На берегу онъ нашелъ ящикъ съ книгами, ружье и боченокъ солонины.
Однажды, когда Нарымскому надоѣла вечная солонина, онъ взялъ ружье и углубился въ дѣвственный лѣсъ, съ цѣлью настрѣлять дичи.
Все время сзади себя онъ чувствовалъ молчаливую, безшумно перебѣгавшую отъ дерева къ дереву фигуру, прячущуюся за толстыми стволами, но не обращалъ на это никакого вниманія. Увидѣвъ пробѣгавшую козу, приложился и выстрѣлиль.
Изъ-за дерева выскочилъ Провъ, схватилъ Нарымскаго за руку и закричалъ:
— Ага! Попался… Вы имѣете разрѣшеніе на право ношенія оружія?
Обдирая убитую козу, Нарымскій досадливо пожалъ плечами.
— Чего вы пристаете? Занимались бы лучше своими дѣлами.
