Эта страница была вычитана
уличая ломовика въ томъ, что онъ потихоньку пытался засунуть въ карманъ сто или двѣсти тысячъ; а я сидѣлъ за письменныыъ столомъ и, быстро строча фельетонъ, добросовѣстно губилъ проданную мною родину…
Теперь — когда я окончилъ свою искреннюю тяжелую исповѣдь — у меня легче на сердцѣ. Пусть я безсердечный торгашъ, пусть я Іуда-предатель, продавшій свою родину… Но вѣдь — ха-ха! — восемь-то милліончиковъ — ха-ха! — которые у меня въ карманѣ — не шутка.
И теперь, въ ночной тиши, когда я просыпаюсь, терзаемый странными видѣніями — передо мной встаетъ и меня пугаетъ только одинъ страшный, кошмарный вопросъ:
— Не продешевилъ-ли я?!
