для водки, работали и губили свое здоровье непосильной работой — ради водки, и отправлялись на тотъ свҍтъ при ближайшемъ участіи и помощи той же водки...
Однажды ҍхалъ я передъ Рождествомъ съ рудника въ ближайшее село и видҍлъ рядъ черныхъ тҍлъ, лежавшихъ безъ движенія на всемъ протяженіи моего пути; попадались по-двое, по-трое черезъ каждые 20 шаговъ.
— Что это такое? — изумился я.
— А шахтеры, — улыбнулся сочувственно возница. — Горілку куповалы у селҍ. Для Божьяго праздничку.
— Ну?
— Тай не донесли. На місті высмоктали. Ось какъ!
Такъ мы и ҍхали мимо цҍлыхъ залежей мертвецки пьяныхъ людей, которые обладали, очевидно, настолько слабой волей, что не успҍвали даже добҍжать до дому, сдаваясь охватившей ихъ глотки палящей жаждҍ тамъ, гдҍ эта жажда ихъ застигала. И лежали они въ снҍгу, съ черными безсмысленными лицами, и если бы я не зналъ дороги до села, то нашелъ бы ее по этимъ гигантскимъ чернымъ камнямъ, разбросаннымъ гигантскимъ мальчикомъ-съ-пальчикомъ на всемъ пути.
Народъ это былъ, однако, по большей части, крҍпкій, закаленный, и самые чудовищные эксперименты надъ своимъ грязнымъ тҍломъ обходились ему, сравнительно, дешево. Проламывали другъ другу головы, уничтожали начисто носы и уши, а одинъ смҍльчакъ даже взялся однажды на заманчивое пари (безъ сомнҍнія — бутылка водки) съҍсть динамитный патронъ. Продҍлавъ это, онъ въ теченіе двухъ, трехъ дней, несмотря на сильную рвоту, пользовался самымъ бережливымъ и заботливымъ вниманіемъ со стороны товарищей, которые все боялись, что онъ взорвется.
По минованіи же этого страннаго карантина — былъ онъ жестоко избитъ.
Служащіе конторы отличались отъ рабочихъ тҍмъ, что меньше дрались и больше пили. Все это были люди, по большей части отвергнутые всҍмъ остальнымъ свҍтомъ
для водки, работали и губили свое здоровье непосильной работой — ради водки, и отправлялись на тот свет при ближайшем участии и помощи той же водки...
Однажды ехал я перед Рождеством с рудника в ближайшее село и видел ряд черных тел, лежавших без движения на всем протяжении моего пути; попадались по-двое, по-трое через каждые 20 шагов.
— Что это такое? — изумился я.
— А шахтеры, — улыбнулся сочувственно возница. — Горілку куповалы у селҍ. Для Божьяго праздничку.
— Ну?
— Тай не донесли. На місті высмоктали. Ось как!
Так мы и ехали мимо целых залежей мертвецки пьяных людей, которые обладали, очевидно, настолько слабой волей, что не успевали даже добежать до дому, сдаваясь охватившей их глотки палящей жажде там, где эта жажда их застигала. И лежали они в снегу, с черными бессмысленными лицами, и если бы я не знал дороги до села, то нашел бы её по этим гигантским черным камням, разбросанным гигантским мальчиком-с-пальчиком на всем пути.
Народ это был, однако, по большей части, крепкий, закалённый, и самые чудовищные эксперименты над своим грязным телом обходились ему, сравнительно, дешево. Проламывали друг другу головы, уничтожали начисто носы и уши, а один смельчак даже взялся однажды на заманчивое пари (без сомнения — бутылка водки) съесть динамитный патрон. Проделав это, он в течение двух, трех дней, несмотря на сильную рвоту, пользовался самым бережливым и заботливым вниманием со стороны товарищей, которые всё боялись, что он взорвётся.
По миновании же этого странного карантина — был он жестоко избит.
Служащие конторы отличались от рабочих тем, что меньше дрались и больше пили. Все это были люди, по большей части отвергнутые всем остальным светом
11