торые обворовывали его магазинъ, покупателей, которые брали исключительно и планомҍрно въ долгъ, и — пожаровъ, испепелявшихъ тҍ изъ отцовскихъ товаровъ, которые не были растащены ворами и покупателями.
Воры, пожары и покупатели долгое время стояли стҍной между мной и отцомъ, и я такъ и остался бы неграмотнымъ, если бы старшимъ сестрамъ не пришла въ голову забавная, сулившая имъ массу новыхъ ошущеній, мысль: заняться моимъ образованіемъ. Очевидно, я представлялъ изъ себя лакомый кусочекъ, такъ какъ изъ-за весьма сомнительнаго удовольствия осветить мой лҍнивый мозгъ свҍтомъ знанія — сестры не только спорили, но однажды даже вступили въ рукопашную, и результатъ схватки — вывихнутый палецъ — нисколько не охладилъ преподавательскаго пыла старшей сестры Любы.
Такъ, — на фонҍ родственной заботливости, любви, пожаровъ, воровъ и покупателей — совершался мой ростъ и развивалось сознательное отношеніе къ окружающему.
*
Когда мнҍ исполнилось 15 лҍтъ, отецъ, съ сожалҍніемъ распростившійся съ ворами, покупателями и пожарами, однажды сказалъ мнҍ:
— Надо тебҍ служить.
— Да я не умҍю, — возразилъ я, по своему обыкновенію, выбирая такую позицію, которая могла гарантировать мнҍ полный и безмятежный покой.
— Вздоръ! — возразилъ отецъ. — Сережа Зельцеръ не старше тебя, а онъ уже служитъ!
Этотъ Сережа былъ самымъ большимъ кошмаромъ моей юности. Чистенькій, аккуратный нҍмчикъ, нашъ сосҍдъ по дому, Сережа съ самаго ранняго возраста ставился мнҍ въ примҍръ, какъ образецъ выдержанности, трудолюбія и аккуратности.
— Посмотри на Сережу, — говорила печально мать. — Мальчикъ служитъ, заслуживаетъ любовь начальства, умҍ-
торые обворовывали его магазин, покупателей, которые брали исключительно и планомерно в долг, и — пожаров, испепелявших те из отцовских товаров, которые не были растащены ворами и покупателями.
Воры, пожары и покупатели долгое время стояли стеной между мной и отцом, и я так и остался бы неграмотным, если бы старшим сестрам не пришла в голову забавная, сулившая им массу новых ощущений, мысль: заняться моим образованием. Очевидно, я представлял из себя лакомый кусочек, так как из-за весьма сомнительного удовольствия осветить мой ленивый мозг светом знания — сестры не только спорили, но однажды даже вступили в рукопашную, и результат схватки — вывихнутый палец — нисколько не охладил преподавательского пыла старшей сестры Любы.
Так, — на фоне родственной заботливости, любви, пожаров, воров и покупателей — совершался мой рост и развивалось сознательное отношение к окружающему.
*
Когда мне исполнилось 15 лет, отец, с сожалением распростившийся с ворами, покупателями и пожарами, однажды сказал мне:
— Надо тебе служить.
— Да я не умею, — возразил я, по своему обыкновению, выбирая такую позицию, которая могла гарантировать мне полный и безмятежный покой.
— Вздор! — возразил отец. — Сережа Зельцер не старше тебя, а он уже служит!
Этот Сережа был самым большим кошмаром моей юности. Чистенький, аккуратный немчик, наш сосед по дому, Сережа с самого раннего возраста ставился мне в пример, как образец выдержанности, трудолюбия и аккуратности.
— Посмотри на Сережу, — говорила печально мать. — Мальчик служит, заслуживает любовь начальства, уме- 7
