Въ этомъ году, 6 мая, исполнилось сто лѣтъ со дня смерти знаменитаго русскаго полководца Суворова, имя котораго извѣстно каждому русскому человѣку. Вся Россія отпраздновала эту годовщину и, конечно, главное участіе въ этомъ всероссійскомъ празднествѣ принимала наша русская армія, наши солдаты, для которыхъ Суворовъ всегда былъ настоящимъ «отцомъ-командиромъ», любившимъ ихъ и заботившимся обо всѣхъ ихъ нуждахъ.
Суворовъ зналъ по опыту, что значитъ солдатская жизнь, поэтому онъ такъ и заботился о своихъ солдатахъ. Онъ родился въ семьѣ, хотя и небогатой, но зажиточной. Отецъ его хотя былъ полковникъ, но не любилъ военной службы и только числился въ ней. Своего сына Сашу онъ также не хотѣлъ отдать въ военную службу, тѣмъ болѣе, что будущій знаменитый полководецъ въ дѣтствѣ былъ очень хилый и болѣзненный ребенокъ, и отецъ боялся, что его здоровье не вынесетъ тогдашней суровой обстановки военной службы. Но мальчикъ питалъ большое пристрастіе къ военной службѣ. Онъ уже въ дѣтствѣ мечталъ о военныхъ подвигахъ, военной славѣ и зачитывался книгами, въ которыхъ описывались войны.
На пятнадцатомъ году Суворовъ сталъ умолять своего отца, чтобы онъ его отдалъ въ военную службу, но отецъ ни за что не соглашался, и, быть можетъ, Суворову такъ и не удалось бы сломить его упрямство, еслибъ не вмѣшался одинъ старый генералъ, товарищъ его отца, который посовѣтовалъ ему не идти наперекоръ желаніямъ сына. Мальчикъ къ великой своей радости былъ зачисленъ въ полкъ. Въ тѣ времена дворянамъ служить было не трудно. Обыкновенно родители записывали ихъ въ какой: нибудь полкъ въ то время, когда они еще находились на рукахъ у няньки. Они Считались на службѣ, получали чины и, по большей части; безъ труда выходили, въ люди. Когда они достигали извѣстнаго возраста, то поступали на дѣйствительную службу, уже имѣя чинъ, и поэтому имъ никогда не приходилось тянуть солдатскую лямку.
Но не такъ было дѣло съ Суворовымъ. Не желая, чтобы его сынъ поступалъ на военную службу, онъ и не зачислилъ его съ малолѣтства въ-полкъ, а когда, наконецъ, согласился, то уже было поздно и поправить дѣло было нельзя. Старикъ. Суворовъ могъ бы, конечно, похлопотать за своего сына и, можетъ быть, успѣлъ бы въ этомъ, такъ какъ лично былъ извѣстенъ императрицѣ Елизаветѣ Петровнѣ, но онъ былъ врагъ всякой поблажки и покровительства и никогда не искалъ его ни для себя, ни для своихъ дѣтей. Впрочемъ, и сынъ въ этомъ отношеніи былъ въ отца и хотѣлъ всего добиться самъ. Онъ хотѣлъ изучить военную службу на самомъ дѣлѣ, а не только получать чины и ордена, ничего не дѣлая.
И вотъ онъ поступилъ солдатомъ въ Семеновскій полкъ. Девять лѣтъ прослужилъ онъ въ этомъ полку, сначала рядовымъ, потомъ капраломъ и, наконецъ, сержантомъ и не только безропотно, но съ величайшимъ усердіемъ и готовностью несъ на себѣ всѣ обязанности простого солдата. Онъ служилъ съ солдатами наравнѣ, и жизнь велъ вполнѣ солдатскую, нисколько не тяготясь ею. За эти девять лѣтъ будущій фельдмаршалъ успѣлъ хорошо изучить русскаго солдата, узнать всѣ его особенности, потребности и нужды.
Несмотря на строгое исполненіе солдатскихъ обязанностей, Суворовъ все-таки находилъ время пополнять свое образованіе. Онъ много читалъ и даже ходилъ въ корпусъ слушать уроки. Въ дѣтствѣ мать научила его иностраннымъ языкамъ, и это знаніе много помогло ему впослѣдствіи.
Суворову было уже около двадцати пяти лѣтъ, когда онъ былъ, наконецъ, произведенъ въ офицеры.
Начальство благоволило къ Суворову еще тогда, когда онъ былъ солдатомъ, убѣдившись, что онъ серьезно смотрѣлъ на службу. Однажды онъ стоялъ на часахъ въ саду у дворца; императрица Елизавета Петровна проходила мимо, и Суворовъ отдалъ ей честь. Императрица спросила его имя и, узнавъ, что онъ сынъ старика Суворова, котораго она знала лично, вынула изъ.кармана серебряный рубль и подала его молодому солдату, но Суворовъ не взялъ, объявивъ, что по уставу солдатъ на часахъ не имѣетъ права брать денегъ. «Молодецъ!» сказала ему императрица и ласково потрепала его по щекѣ. — «Ты видно знаешь службу. Ну, я положу рубль здѣсь, на землю; когда смѣнишься, то возьми его».
Первая война, въ которой Суворову пришлось участвовать, была такъ называемая Семилѣтняя, названная такъ именно потому, что она тянулась семь лѣтъ. Во время этой войны русскія войска дѣйствовали противъ арміи прусскаго короля Фридриха Великаго и занимали восточную Пруссію, но какъ только умерла императрица Елизавета и на престолъ вступилъ императоръ Петръ III, то онъ поторопился заключить миръ съ Фридрихомъ Великимъ. Тогда войска вернулись назадъ, на родину. Вернулся съ ними и Суворовъ, уже успѣвшій покрыть себя военною славой. Хотя онъ еще былъ не въ большихъ чинахъ, но вся армія уже знала и почитала его.
Назначенный послѣ этого командовать Суздальскимъ полкомъ, Суворовъ усердно занялся обученіемъ солдатъ. Онъ заботился не только о томъ, чтобы солдатъ хорошо зналъ военную службу, а также и о его развитіи. Онъ самъ устроилъ двѣ школы, самъ обучалъ въ нихъ и составилъ для нихъ руководства по ариѳметикѣ и закону Божію. При одной изъ школъ онъ устраивалъ даже театральныя представленія. Все это было необычайно для того времени, и, вообще, всю эту возню Суворова съ солдатами всѣ считали чудачествомъ. Его заботливость о солдатахъ, его необычайное безкорыстіе удивляли всѣхъ и въ тоже время пріобрѣли ему всеобщее уваженіе.
Почти вся жизнь Суворова прошла въ безпрерывныхъ военныхъ подвигахъ. Тогда войны были особенно часты, не такъ какъ теперь, и Суворову пришлось на своемъ вѣку принять участіе въ нѣсколькихъ походахъ. Вездѣ онъ выходилъ побѣдителемъ, такъ что скоро его великая слава затмила славу всѣхъ его современниковъ военныхъ генераловъ.
Въ Швейцарскихъ Альпахъ, у Сенъ-Готардскаго прохода, надъ глубокимъ ущельемъ, на днѣ котораго струится быстрый потокъ, можно видѣть огромный крестъ, высѣченный въ скалѣ. Этотъ крестъ поставленъ здѣсь въ память перехода Суворова со своимъ отрядомъ черезъ Чортовъ мостъ, который былъ перекинутъ въ этомъ мѣстѣ надъ пропастью, на высотѣ 75 футъ надъ водой. Суворовъ былъ посланъ на помощь Австріи и Неаполитанскому королевству, которыя вели войну съ Франціей. Французы уже успѣли занять Италію, и соединенныя войска австрійцевъ и русскихъ должны были прогнать ихъ оттуда. По опредѣленію австрійскаго генеральнаго штаба Суворовъ долженъ былъ занять Швейцарію со своимъ войскомъ, и ему пришлось перейти Альпы. Это былъ огромный подвигъ, тѣмъ болѣе, что погода была очень дурная, дождь лилъ ливмя, и къ тому же Суворовъ не зналъ совсѣмъ мѣстности. Но онъ не унывалъ, и солдаты, ободренные его примѣромъ, также бодро шли впередъ, не отставая отъ своего любимаго командира. Врядъ-ли какому-нибудь войску приходилось когда-либо пробираться по такимъ крутымъ утесамъ. Наконецъ, они добрались до скалы, въ которой было продѣлано узкое отверстіе, называвшееся «Урнерлохъ» (урнерская дыра), и сейчасъ за этой скалой находился Чортовъ мостъ. Едва русскіе успѣли показаться, какъ началась перестрѣлка. Французы, засѣвшіе въ этомъ мѣстѣ, открыли огонь. Суворовъ приказалъ своимъ солдатамъ обойти французовъ и, несмотря на невѣроятныя трудности, это было выполнено. Карабкаясь на страшную крутизну, солдаты Суворова обошли французовъ съ тыла. Французы отступили, но при этомъ попортили Чортовъ мостъ. Однако русскіе солдаты и тутъ нашлись. Они разобрали стоявшій подлѣ сарай, связали бревна офицерскими шарфами и починили мостъ, черезъ который и совершили свой славный переходъ.
Итальянскій походъ не завершился этимъ подвигомъ Суворова, онъ вернулся въ Россію лишь послѣ цѣлаго ряда кровопролитныхъ битвъ, происходившихъ въ Швейцаріи. Сами швейцарцы, съ дѣтства привыкшіе къ своимъ горамъ, были поражены его необыкновенною смѣлостью и изумительными переходами по крутымъ, почти неприступнымъ скаламъ и горнымъ проходамъ, гдѣ могли пробираться лишь опытные альпійскіе охотники. И съ тѣхъ поръ среди швейцарцевъ существуетъ легенда, будто призракъ Суворова, верхомъ на сѣрой лошади, показывается на вершинѣ Сенъ-Готарда, а въ бурное время, по горнымъ тѣснинамъ и ущельямъ рѣки Рейссы, надъ которою былъ перекинутъ Чортовъ мостъ, бродитъ тѣнь сѣдого старика, который ходитъ и осматриваетъ всѣ мѣста, обагренныя русскою кровью.
На обратномъ пути изъ Швейцаріи, продолжавшемся около трехъ мѣсяцевъ, Суворовъ заболѣлъ и такъ съ тѣхъ поръ и не могъ оправиться. Ему шелъ семидесятый годъ, но онъ ни за что не хотѣлъ считать себя ни старымъ, ни больнымъ. Лѣчиться онъ также не хотѣлъ и больше вѣрилъ своему фельдшеру Науму, нежели лейбъ-медику, нѣмцу Вейкарту, котораго прислалъ къ нему государь, какъ только узналъ о его болѣзни. Онъ увѣрялъ Вейкарта, что ему нужны «кашица да квасъ, да еще баня и молитва». — «Вѣдь я солдатъ!» прибавлялъ онъ. На замѣчаніе Вейкарта, что онъ не солдатъ, а фельдмаршалъ, онъ возражалъ:
— «Да, но вѣдь солдатъ-то съ меня примѣръ беретъ!»
Суворовъ былъ извѣстенъ своими чудачествами и причудами. О немъ много разсказывалось разныхъ анекдотовъ. Многіе его боялись и даже не долюбливали, потому что онъ всѣмъ и всегда говорилъ правду въ глаза, терпѣть не могъ лести и никогда не измѣнялъ своихъ привычекъ и обращенія, даже во дворцѣ. Императрица Екатерина II очень любила его и была съ нимъ всегда крайне предупредительна. Когда онъ являлся во дворецъ, то она приказывала завѣшивать всѣ зеркала, такъ какъ Суворовъ", терпѣть ихъ не могъ и они его смущали. Узнавъ, что онъ ѣздитъ въ одномъ мундирѣ, она подарила ему богатую соболью шубу, и Суворовъ, отправляясь во дворецъ, всегда бралъ съ собою эту шубу, но только везъ ее на колѣняхъ и на себя не надѣвалъ.
Больше всего любили Суворова и почитали его солдаты, и смерть его была для нихъ истиннымъ горемъ. Но и для всего русскаго народа, видѣвшаго въ Суворовѣ своего народнаго Тероя, его кончина была большою утратой. Сто лѣтъ прошло со дня его смерти, но его- память жива до сихъ поръ. Много солдатскихъ пѣсенъ, сложенныхъ про Суворова, и по сію пору еще сохранились и распѣваются нашими солдатами.
"Юный Читатель", № 10, 1900