КАИНЪ.
правитьНадъ бездною водной, на мрачной скалѣ,
Кинжаломъ упрека измученъ,
Глаза приковавши къ безмолвной землѣ
И съ жертвой своей неразлученъ, —
Клейменый убійца у брега сидитъ
И Авеля имя въ устахъ шевелитъ.
И взоры не смѣютъ на небо взглянуть:
Тамъ звѣзды, красуясъ, блистаютъ, —
Не ими ль означенъ убитаго путь
Туда, гдѣ злодѣевъ караютъ?
Не очи ли брата пылаютъ въ звѣздахъ?
Не кровь ли святая горитъ въ небесахъ?
Все тихо въ природѣ: какъ въ царствѣ тѣней,
Такъ мрачно въ груди у убійцы,
Лишь изредка искра изъ темныхъ очей
Мелькнетъ — и освѣтитъ рѣсницы.
Такъ молнія блещетъ предъ гласомъ громовъ,
Края зажигая сѣдыхъ облаковъ.
Вдругъ туча воздвиглась и вихрь застоналъ:
Гласъ Бога въ громахъ прокатился,
И вздрогнулъ убійца и затрепеталъ,
И громъ въ небесахъ повторился,
И вдругъ неисчетные громы гремятъ
И лѣсъ повторяетъ и волны: гдъ братъ?
И въ сердцѣ раздался убійственный гулъ,
Какъ въ кладязѣ брошенный камень
Перуна ужасный во взорахъ сверкнулъ
Пожара душевнаго пламень,
И вмѣстѣ съ громами онъ брата зоветъ
И самъ же убійца убійцу клянетъ.
С. Шевыревъ.
1825.
Москва.
НА НОВЫЙ (1828) ГОДЪ.
правитьПробилъ полночи часъ туманной,
Сынъ времени свершилъ свой ходъ,
И вотъ въ пріютъ мой, гость незванной,
Спустился тихо Новый Годъ.
Слетая въ міръ, онъ ждалъ привѣта,
И свѣта блескомъ встрѣченъ былъ,
Но что же? стройный гласъ Поэта
Его досель не освятилъ.
И онъ съ улыбкою лукавой
«Чего ты просишь» мнѣ сказалъ.
"Я подружу тебя со славой,
«Дамъ кучи злата!» — Я молчалъ.
«Я утолю твои печали»,
Шепнулъ онъ съ ласковымъ лицомъ,
"И сердца грустныя скрижали
"Забвенья смою я ручьемъ.
"Ты вспомнишь прежнія утраты;
"Какъ домнятъ сонъ съ восходомъ дня,
«И вновь, надеждами богатый,
„Полюбишь жизнь!“ — Оставь меня.
Ты слышишь: тамъ рукоплесканья,
Веселье, шумные пиры;
Поди тамъ сыпать обѣщанья,
Тамъ расточай свои дары.
Твоими тѣшимый рѣчами,
Младенца чистыми устами
Твое млеко я принималъ,
И въ пламени восторговъ сильныхъ
И въ медъ словесъ въ рѣчахъ обильныхъ
Его чудесно претворялъ;
Подъ пѣсни твоего ученья
Я сномъ глубокимъ засыпалъ,
И міра дивныя видѣнья
Недвижнымъ окомъ созерцалъ.
Подъ солнцемъ истины незнойнымъ,
Полетомъ ровнымъ и спокойнымъ,
По стройной пропасти свѣтилъ
Мой духъ восторженный парилъ
И возносился онъ далеко;
И насыщалъ и слухъ и око.
Шумѣли воды, вихрь и лѣсъ,
Перуны падали съ небесъ,
И волновались океаны,
И разверзалися волканы,
Казнила міръ палачъ-война;
Упрямо рѣзались народы
За призракъ счастья и свободы.
И какъ потопная волна,
Лилась рѣка ихъ теплой крови.
Но въ каждомъ стонѣ бытія
Духовнымъ слухомъ слышалъ я
Великолѣпный гимнъ любови
Во славу Бога и Отца,
И прерывалося стенанье,
И всесотворшаго Творца
Хвалило всякое дыханье.
И выше, выше я парилъ,
За грани вѣчныя свѣтилъ,
Въ чертогъ духовъ и Божьей славы,
И слышалъ ихъ, и видѣлъ тронъ, .
Гдѣ возсидитъ незримый Онъ,
И сотряслись мои суставы,
И зазвучали какъ тимпанъ:
Мнѣ долу вторитъ Океанъ,
Горѣ мнѣ вторили перуны:
Мои всѣ жилы были струны,
Я самъ — хваленія органъ.
С. Шевыревъ.
ЛИЛІЯ И РОЗА.
(Въ Альбомъ Т. Е. Е--ой.)
править
Средь пышныхъ Флориныхъ садовъ,
Гдѣ радость, миръ и нѣга вѣютъ,
Сестры: Невинность и Любовь
Два цвѣта милые лелѣютъ,
Цвѣтъ первый, кроткой бѣлизной
Сіяя весело, какъ радость,
Плѣняетъ прелестью живой
И очаровываетъ младость;
Поникши скромною главой
На свѣтлый токъ рѣки струистой,
Любуется во влагѣ чистой
Своею чистою красой:
То цвѣтъ невинности Лилея.
Второй, роскошно пламенѣя
Пурпуровымъ зари огнёмъ,
Какъ утро майское блистаетъ,
И надъ пылающимъ цвѣткомъ
Воздушнымъ плавая крыломъ,
Зефиръ природу навѣваетъ:
То Роза, то любови цвѣтъ.
Какой же изъ цвѣтовъ милѣе?
Иль кроткая въ тиши Лилея,
Иль Роза пламенная? Нѣтъ:
Но все ль въ цвѣтахъ равно прекрасно,
Но вдвое намъ милѣй они,
Когда цвѣтутъ красой согласной,
И Роза, пышный цвѣтъ любви,
Сплетясь съ Лилеей нѣжной, томной,
Чело вѣнчаетъ дѣвы скромной,
Но гдѣ, у Флоры ли въ силахъ,
Въ какой странѣ очарованья,
Въ роскошныхъ блещетъ красотахъ
Чудеснон цвѣтовъ сліянье?
Не тамъ, не тамъ! У дѣвъ младыхъ
Невинность и любовь согласно
Въ цвѣтахъ возлюбленныхъ своихъ
Всю чистоту сердецъ живыхъ,
Всю душу выразили ясно,
Во цвѣтѣ дѣвственныхъ ланитъ
Горящій пурпуръ Розы слитъ
Со снѣжной Лилій бѣлизною,
И дивный цвѣтъ равно блеститъ
И кротостью и красотою,
Тамъ свѣтлая любовь нѣжнѣй
Стыдливымъ пламенемъ играетъ,
И кроткой Лилѣей милѣй
Неавыносимыхъ пламень оттѣняетъ.
С. Шевыревъ.
ДВѢ ПѢСНИ.
Любовь до счастія и послѣ.
1.
Медли, солнце! ставь на долы,
Но за нихъ не уходи,
И на праздникъ нашъ веселый
Полюбуйся, погляди!
Видишь: пышутъ нѣгой знойной
Щеки, пурпуромъ гора:
Что твои подлень безпокойной!
Какъ блѣдна твоя заря!
Дай имъ вдоволь натерѣться,
Долго, долго въ нихъ спѣши;
Дай на ихъ мнѣ наглядѣться.
Ихъ въ мечту перенести, —
Чтобъ я могъ ихъ образъ яркой
Забывать и вспоминать,
И на дожѣ мыслью жаркой
Ихъ до утра цѣловать.
Медли, солнце, стань на долы.
Но за нихъ не уходи,
И на праздникъ нашъ веселый
Полюбуйся, погляди.
2.
Солнце скучное, иди же!
Часъ давно ночной норы;
Что лѣнивѣе, чѣмъ ниже
Со лазоревой горы?
Безъ тебя мы все откроемъ,
Безъ тебя найдемъ свой путь,
Безъ тебя пылаетъ зноемъ
Жарко-любящая грудь!
Что мнѣ видѣть? — я почую
Какъ уста ея горятъ,
Какъ ланиты съ поцѣлую
Запылаютъ, задрожатъ!
Ночь! своею темной дланью
Погаси же день скорѣй,
Обрати волшебной тканью
Насъ въ невидимыхъ тѣней.
Солнце скучное, бѣги же!
Часъ давно ночной лоры:
Что лѣнивѣе, чѣмъ ниже
Со лазоревой горы?
Шевыревъ.
-----
правитьСтихи С. П. Шевырева по поводу страсти говорить рѣчи за общественными обѣдами (1858).
правитьСъ кулебякой во рту
И съ бокаломъ въ рукахъ
Мужика-сироту,
Арестанта въ цѣпяхъ
Я готовъ защищать,
И къ свободѣ вести:
Дайте мнѣ пожевать,
Дайте силы найти!
Вотъ мнѣ подали супъ,
Но голодный я глупъ,
Говорить не готовъ:
Дайте мнѣ пирожковъ!
Хоть я голодъ заѣлъ,
Но еще не поспѣлъ,
Не въ жару, не въ огнѣ:
Дайте стерляди мнѣ!
Безподобный меню!
Я тебя сохраню:
Супъ a la liberté,
Truffles à la charité,
Une pureé de marons,
A l'émancipation.
Какъ жаркаго поѣлъ,
Я въ свободу прозрѣлъ;
Какъ Аи полилось,
Ретивое зажглось.
Я Шампанское пилъ,
Слезы теплыя лилъ
Въ свой холодный бокалъ
И красно разсуждалъ,
Говорилъ отъ души;
Вѣдь за мной ни души!
Стихи С. П. Шевырева передъ увольненіемъ крестьянъ отъ крѣпостной зависимости.
правитьЮрьевъ день настань!
Юрьивъ день проглянь!
О безумная
Скройся ночи тѣнь,
И взойди какъ день
Воля умная!
О Егорій, гой!
Помолись объ насъ,
О землѣ родной,
Чтобы въ добрый часъ
Воля къ намъ сошла,
Что звѣзда свѣтла,
Божьей лѣстницей
Отъ небесъ святыхъ,
Провозвѣстницей
Чистыхъ дѣлъ благихъ,
Утѣшителемъ
Высшей благости,
Облегчителемъ
Нашей тягости
Чтобъ росла добромъ
По отечеству
И святымъ плодомъ
Человѣчеству.
Юрьевъ день настань!
Юрьевъ день проглянь
О безумная
Скройся ночи тѣнь,
И взойди какъ день
Воля умная!
СРАВНЕНІЕ.
правитьВмѣняешь въ грѣхъ ты мнѣ мой темный стихъ;
Прозрачныхъ мнѣ не надобно твоихъ:
Ты нищаго ручья видалъ ли жижу?
Видалъ насквозь, какъ я весь стихъ твой вижу.
Бывалъ ли ты хоть на рѣкѣ Деснѣ? —
Открой же мнѣ: что у нея на днѣ?
Вмѣняешь въ грѣхъ ты мнѣ нечистый стихъ;
Пречистыхъ мнѣ не надобно твоихъ:
Вотъ чистая водица ключевая,
Вотъ аліатико, бурда густая»
Что жь? — выбирай, возьми любой стаканъ:
Ты за воду…. за то не будешь пьянъ.
С. Шевыревъ.