ПѢСНИ ЦЫГАНОВА.
правитьПосвященіе П. С. Мочалову
«Соловей мой, соловей…»
«Молви, Любушка, голубушка моя…»
«Не цвѣточкомъ отцвѣла…»
«Какъ за рѣченькой, за быстрою рѣкой…»
Посвященіе П. С. Мочалову.
правитьЖелали пѣсенъ вы моихъ —
Желанье ваше исполняю;
Три, избранныя, вамъ изъ нихъ
Съ душевнымъ чувствомъ посвящаю.
Ищите въ пѣсняхъ не стиховъ,
Не сладкихъ кудреватыхъ словъ
Поэтовъ, баловней искусства!..
Въ душевной скорби, въ простотѣ
Писалъ простого сердца чувства
И отдыхалъ въ моей мечтѣ
Протекшихъ лѣтъ воспоминаньемъ…
Ахъ! не земнымъ очарованьемъ
Любовь беретъ надъ сердцемъ власть
И душу думою питаетъ,
Кровь въ жилахъ старца согрѣваетъ!
Тогда-бъ она была лишь страсть:
Презрѣнно чувство себялюбца,
Пресыщеннаго сластолюбца!
И святостью-бъ ее не чтилъ,
Когда-бъ земное въ ней любилъ…
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Языкъ любви безъ изысканій, —
Не терпитъ галло-русскихъ фразъ…
О, кто любилъ въ сей жизни разъ,
Пойметъ меня безъ толкованій!
Соловей мой, соловеюшко,
Голосистый мой, молоденькій!
Хорошо ты во саду поешь —
У подруженьки подъ крылышкомъ,
Моего высока терема
Подъ косящатымъ окошечкомъ!
У тебя одна есть пѣсенка,
Пѣсня звонкая, завѣтная…
У тебя одна есть думушка,
Дума крѣпкая, тяжелая!
И за мною безотвязная
Тѣнью бродитъ, страстью *) носится!
Не сама я зло накликала,
Сиротою возрастаньи,
Съ дѣтства матери незнаючи!..
Видно мой уже таланъ таковъ,
Что корить бѣдняжку есть кому, —
Надоумить только некому:
Какъ отстать мнѣ отъ мила дружка,
Какъ сложить покоръ съ головушки!
Часто ходитъ добрый молодецъ
Околъ садика зеленаго,
Близко терема высокаго,
Машетъ лентой объярненою,
Моимъ даромъ похваляется,
Надъ безвинной простотой моей
Онъ смѣется, издѣвается!
Молодецкой красотой своей
Онъ несется, величается!
Я любила — сердцемъ добраго,
Я дарила друга милаго,
Не насмѣшника постылаго!..
- ) «Страсть» въ простомъ народѣ употребляется въ смыслѣ «страха».
Молви, Любушка, голубушка моя:
Вѣрно-ль любишь ты, молодчика, меня?
Видитъ Богь — люблю! Не попусту божусь:
Безъ тебя я свѣта бѣлаго лишусь.
Льзя ли сердце ретивое разгадать,
Льзя ли въ будущемъ, какъ въ прошломъ, прочитать?
Если буду въ чужой-дальней сторонѣ,
Ты измѣнишься въ сердечушкѣ ко мнѣ?
Если мнѣ да по тебѣ не тосковать,
Такъ тебѣ меня живою не видать!
По тебѣ сердечко стонетъ и болитъ,
Ни о чемъ иномъ подумать не велитъ!
Сладкой рѣчью облегчила ты мнѣ грудь:
Не боюсь теперь пуститься въ дальній путь!
Какъ! ты ѣдешь въ чужу-дальню сторону,
Покидаешь меня, дѣвицу, одну?
Ненадолго разстаешься съ молодцомъ,
Скоро свидишься опять и подъ вѣнцомъ.
Подарилъ и ты утѣшливымъ словцомъ:
Не разстанусь съ золотымъ твоимъ кольцомъ.
Долго дѣвица тужила и ждала,
Долго злыхъ людей утѣхою была,
И завяли алы розы на устахъ,
И померкло ясно солнце во очахъ.
Но кольцо… она во гробъ его снесла..
А любовь его погода унесла.
Не цвѣточкомъ отцвѣла —
Пролетѣла какъ стрѣла,
Бурнымъ вихоремъ умчалась
Младость — красная нора.
Не порхала мотылькомъ,
Не стонала голубкомъ, —
Улыбнулася зарницей
Добру молодцу любовь!
Не звана и не ждана,
Ни съ кручиной, ни одна,
Накатилась черной тучей
Злая старость на меня!..
Все былое — сонъ, мечта!
Призракъ — юность, красота!
Пробужденъ… разочарованъ,
Въ сердцѣ хладъ и пустота!
Какъ за рѣченькой, за быстрою рѣкой,
На сторонушкѣ прекрасной, луговой,
Коситъ Ванюшка шелковую траву,
Горе валитъ съ плечъ головушку ему.
Онъ, косивши, свою косу изломалъ,
Воздохнувши тяжелешенько, сказалъ:
«Прощай, моя укладная коса —
Погибаетъ молодецкая краса!
Ты умри, моя сварливая жена,
Взялъ бы молодецъ дѣвицу за себя:
Съ злой женою только горе горевать,
Съ красной дѣвкой сталъ бы жить да пировать»
Какъ не цвѣсть зимой лазоревымъ цвѣтамъ,
Не порхать пѣвуньямъ пташкамъ но кустамъ:
Только въ улицѣ метелицѣ шумѣть, —
Такъ ему веселой пѣсенки не пѣть.