ДѢЛО.
правитьСвѣтаетъ, товарищъ!…
Работать давай!
Работы усиленной
Требуетъ край….
Работай руками,
Работай умомъ,
Работай безъ устали
Ночью и днемъ!
Не думай, что трудъ нашъ
Безслѣдно пройдетъ;
Не бойся, что думъ нашихъ
Міръ не пойметъ….
Работай лишь съ пользой
На нивѣ людей,
Да сѣй только честныя
Мысли на ней….
А тамъ ужь что будетъ,
То будетъ пускай….
Такъ ну-же работать мы
Дружно давай!
Работать руками,
Работать умомъ,
Работать безъ устали
Ночью и днемъ….
Омулевскій.
У ГРОБА.
(Съ итальянскаго, изъ Nicolini.)
править
Грустно, малютка? Не даромъ
Вѣщее сердце болитъ:
Это вѣдь труженикъ мысли,
Правды поборникъ лежитъ….
Молнія думы сверкала
Въ этихъ закрытыхъ глазахъ;
Праведный громъ раздавался
Въ сомкнутыхъ крѣпко устахъ….
Съ этимъ покойникомъ, рано
Жизни покинувшимъ пиръ,
Мы не одни сиротѣемъ:
Съ нимъ сиротѣетъ весь міръ….
Еслибъ подобной не стало
Въ мірѣ души ни одной,.
Жить бы не стоило больше
Въ этой пустынѣ людской….
Что ты вздрогнула? Боишься? —
Думаешь — ожилъ мертвецъ?
Это ворвавшійся вѣтеръ
Савана тронулъ конецъ….
Нѣтъ, ты не бойся, малютка,
Въ жизни такихъ мертвецовъ:
Каждый ребенокъ сильнѣе
Трупа усопшихъ борцовъ….
Но между нами, живыми,
Сущими въ мірѣ людьми,
Часто встрѣчаются трупы,
Трупы живые, пойми!..
Имъ ненавистно движенье
Мысли и дѣла впередъ, —
Все, что въ сообществѣ съ ними
Заживо здѣсь не гніетъ….
Этихъ-то, заживо мертвыхъ,
Міру ненужныхъ людей,
Больше…. о больше, какъ можно,
Бойся ты въ жизни своей!
Омулевскій.
СКАЗКА ДЛЯ БѢДНЫХЪ И БОГАТЫХЪ.
правитьЕсть одинъ въ подлунномъ мірѣ
Всемогущій чародѣй,
Безпристрастный покровитель
Бѣдняковъ и богачей…
Кто хоть разъ въ житейской долѣ
Перевѣдается съ нимъ,
Тотъ ужь будетъ непремѣнно
Имъ обласканъ и любимъ…
Закаленный, посѣдѣвшій
Въ битвахъ съ вѣчною нуждой,
Онъ вездѣ заходитъ смѣло
И вездѣ какъ-будто свой…
Ни убожество лачуги,
Ни роскошество палатъ
Не смущаютъ чародѣя
Неуклюжаго на взглядъ…
То сидитъ онъ терпѣливо
За рубанкомъ столяра,
Въ темной кузницѣ у мѣха,
То на тронѣ у царя…
Все на свѣтѣ, противъ воли
Преклоняется предъ нимъ:
Что захочетъ, то и можетъ
Онъ любимцамъ дать своимъ…
То воздвигнетъ храмъ на-диво
И любуется — стоитъ:
Надоѣло — храмъ волшебникъ
Въ богадѣльню превратитъ…
То, глядишь, избу курную
Чуть не въ замокъ возведетъ,
То роскошныя палаты
Въ груду щепокъ разобьетъ..
То возметъ да превратится
Въ чуть замѣтный глазу паръ,
И людей изъ царства въ царство
Мчитъ какъ будто на пожаръ…
То онъ въ молнію вселится,
И изъ-за моря домой
Мысль людскую переноситъ
Съ чародѣйской быстротой…
Съ виду сумрачный и грубый,
Но безгрѣшный, какъ дитя,
Чудеса свои онъ строитъ,
Распѣвая и шутя…
Ни почемъ ему богатство;
Равнодушный ко всему,
Онъ одно на свѣтѣ цѣнитъ:
Время дорого ему…
Безъ него — пропали люди,
Съ нимъ — спасеніе вездѣ.
Съ нимъ и нужду переносятъ,
Забывая о нуждѣ…
Но бѣда тому, кто съ дѣтства
Чародѣя не зоветъ! —
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Безъ него скоту подобенъ
Даже умный человѣкъ,
Какъ бы мирно онъ-ни прожилъ
Свой веселый праздный вѣкъ…
Чтобъ призвать его — не надо
Къ чародѣйству прибѣгать:
Онъ является мгновенно —
Только стоитъ пожелать…
Но быть можетъ, любопытно
Знать вамъ, какъ его зовутъ?
О! узнать его не трудно
Этотъ геній добрый — Трудъ…
Омулевскій.
ПОДРОСТАЮЩИМЪ ЗЕМЛЯЧКАМЪ.
правитьТамъ, у себя, въ родной глуши,
Роскошнымъ цвѣтомъ разцвѣтая,
Вы чувства лучшія души
Должны беречь на пользу края.
Отъ васъ, грядущихъ матерей,
Зависитъ подвигъ многотрудный —
Дарить землѣ богатырей,
Достойныхъ родины ихъ чудной.
Пускай же въ юномъ ихъ краю,
Питаясь вашими грудями,
Къ нему всосутъ любовь свою
Они съ младенческими днями.
Пускай преданья старины
Надъ колыбелью ихъ витаютъ,
И пѣсни пусть родной страны
Почаще ухо имъ ласкаютъ.
Да! тамъ, на родинѣ моей,
Дарами всякими богатой,
Не достаетъ живыхъ людей,
Нѣтъ жизни, мыслію объятой.
За то и чести нѣтъ иной
И нрава нѣтъ на свѣтѣ краше —
Сказать предъ цѣлою страной:
"Вотъ это поколѣнье — наше!
"Краснѣть намъ не за что предъ нимъ;
Родимой вскормленное кровью,
Къ своей землѣ, къ полямъ своимъ
Оно проникнуто любовью.
"Мы горько плакали не разъ
У изголовья колыбели,
Но духъ корысти чуждъ былъ насъ,
Какъ чисты были наши цѣли.
И вѣрьте мнѣ, когда падутъ
И на Сибирь потоки свѣта, —
Помянутъ съ гордостью вашъ трудъ
Стихи грядущаго поэта.
И возвеличитъ васъ народъ,
И долго, долго будутъ милы
Ему — принесшія свой плодъ,
Давно забытыя могилы…
Омулевскій.
НА БЕРЕГАХЪ ЕНИСЕЯ.
правитьСтою — и льются градомъ слёзы…
Чрезъ столько лѣтъ… и то не грёзы,
Не сонъ, что снова вижу я,
Какъ видѣлъ въ молодость былую,
Тебя, кормилицу родную?…
О, здравствуй, родина моя!
Румянно-свѣжая, какъ роза,
Въ вѣнкѣ брильянтовомъ мороза,
Въ блестящей туникѣ снѣговъ, —
Ни на кого ты непохожей
Стоишь невѣстою пригожей,
Готовой встрѣтить жениховъ…
Внутри хоромъ твоихъ привѣтныхъ
Весь полъ — изъ камней самоцвѣтныхъ.
Тамъ груды всякаго добра;
Медвѣди, соболи, куницы
И чернобурыя лисицы
Лежатъ у ногъ — взамѣнъ ковра.
Безъ чванства, чуждая кокетства,
Ты всѣмъ, кого ты знала съ дѣтства,
При встрѣчѣ душу отдаешь, —
И твой порогъ переступая
На склонѣ лѣтъ, я вновь, родная,
Сталъ юнъ, какъ наша молодежь.
Пришелецъ чуждый издалека
Лишь на одно мгновенье ока
Тебя суровою найдетъ;
Но кто рѣчей твоихъ послушалъ,
Кто у тебя гостилъ и кушалъ —
Твой образъ въ сердцѣ унесетъ.
На всѣхъ концахъ земной планеты
Разскажетъ онъ твои примѣты:
Сильна — какъ въ сказкахъ богатырь,
Ума и разума — палата,
Какъ рудникъ золотой — богата,
Привольна — какъ степная ширь.
И часто гость, на мѣстѣ новомъ,
Тебя помянетъ добрымъ словомъ…
А тѣ страдальцы, чья судьба
Тебѣ ввѣрялась по приказу,
Безъ ласки искренней ни разу
Не выходили отъ тебя!
Отвергнувъ мести ложной право,
Ты имъ не ставила лукаво
Въ укоръ содѣяннаго зла —
И, братскимъ движима участьемъ,
Ихъ преступленья лишь «несчастьемъ»
По-человѣчески звала…
О, много тамъ ихъ, на чужбинѣ,
Я зналъ, уже свободныхъ нынѣ! —
И всѣ, съ кѣмъ ты разлучена,
Сказать велѣли, грусть скрывая,
Большой поклонъ тебѣ, родная,
Моя красавица-страна!
Омулевскій.
НА НОВЫЙ ГОДЪ *).
правитьЗа движеніемъ стрѣлки часовъ
Я слѣжу и о прошломъ тоскую:
Такъ и рвется душа изъ оковъ
Чуждой жизни въ среду ей родную.
Погоди же, мой край дорогой!
Пусть бьетъ полночь, — и мыслью съ тобой
Я въ кругу земляковъ запирую.
Земляки! Новый годъ ужъ насталъ…
Я его на чужбинѣ встрѣчаю;
Но тѣмъ выше за васъ мой бокалъ
И за родину я поднимаю.
Пусть, какъ пѣнится это вино,
Жизнь кипитъ въ ней, не павши на дно…
Честь и слава родимому краю!
Тамъ, за сотнями верстъ, какъ и здѣсь,
Новый годъ народился пригожій
И, какъ юноша, полонъ онъ весь
Упованій, вступая въ міръ божій.
Пусть же вѣруетъ въ силу свою
Молодежь и въ далекомъ краю…
Честь и слава родной молодежи!
Но помянемъ съ любовью и тѣхъ,
Кто теперь и подъ старческимъ видомъ
Носитъ юную душу для всѣхъ
Нашихъ братьевъ, причастныхъ обидамъ, —
Кто стезею родимыхъ намъ мѣстъ
Несъ за насъ же страдальчески крестъ…
Честь и слава роднымъ инвалидамъ!
И до нихъ выступали борцы,
Край родной защищая по силамъ, —
Тѣхъ ужъ нѣтъ, тѣ давно мертвецы;
Но въ томъ прахѣ когда-то по жиламъ
Протекала горячая кровь,
Вилась къ родинѣ жарко любовь…
Честь и слава родимымъ могиламъ!
Наполняю бокалъ мой опять.
Край прекрасный, единственный въ мірѣ!
Я хотѣлъ бы тебѣ пожелать —
Чтобъ, подобно простору и шири
Нашихъ рѣкъ исполинскихъ, развилъ
Ты всю мощь своихъ дремлющихъ силъ…
Честь и слава далекой Сибири!
Окуловскій.
Петербургъ.
31 Декабря 1882 г.
- ) Стихотвореніе это предназначалось для 1-го No Восточнаго Обозрѣнія, но могло пойти только въ настоящій No. Прим. Ред.
МЕЖДУ ТОМСКОМЪ И ИРКУТСКОМЪ.
правитьПритомленная полднемъ и солнечнымъ днемъ,
Подвигаясь лѣниво впередъ,
По Сибирскому тракту съ подругой вдвоемъ
Насъ почтовая тройка везетъ.
Неотвязно за нею летя, пауты
Перламутромъ на солнцѣ блестятъ.
И налѣво цвѣты, и направо цвѣты…
Точно въѣхалъ въ запущенный садъ.
Отъ безчисленныхъ лилій, піоновъ и розъ,
Отъ повсюду разсыпанныхъ массъ
Колокольчиковъ синихъ, кукушкиныхъ слезъ
Непривычный теряется глазъ.
И въ восторгѣ мнѣ шепчетъ подруга моя:
«Удивителенъ край твой, поэтъ!»
Очарованный тоже, не вытерпѣлъ я
И въ минуту нарвалъ ей букетъ.
— "Да! сказалъ я подругѣ, съ сіявшимъ лицомъ, —
Хорошо на моей сторонѣ:
Ты полюбишь ее еще больше потомъ,
Какъ узнаешь народъ нашъ вполнѣ.
"Еще краше, чѣмъ эти живые цвѣты,
Что ростутъ на долинахъ родныхъ,
Затаилъ онъ ума и души красоты
Въ неизвѣданныхъ думахъ своихъ.
«И какъ тѣ вонъ, подруга, кругомъ насъ лѣса,
Что вершинами лиственницъ тамъ
Горделиво ушли, уперлись въ небеса, —
Онъ старается вырости самъ..»
Я умолкъ и смотрѣлъ, какъ грядами вокругъ
Шампиньоны бѣлѣлись въ травѣ.
«Удивителенъ край твой'» нечаянно вдругъ
Промелькнуло въ моей головѣ.
Я смотрѣлъ, какъ мѣнялись виды, и вдыхалъ
Благовоніе пихтъ молодыхъ;
Какъ въ чарующемъ снѣ, я кобылкамъ внималъ,
Трескотней подзадоренный ихъ.
А надъ тройкой усталой вились пауты,
Проносясь то впередъ, то назадъ.
И направо цвѣты, и налѣво цвѣты…
Совершенно запущенный садъ!
Омулевскій.
СЧАСТЛИВЫЙ СОНЪ.
правитьЯ видѣлъ сонъ: мнѣ снился чудный край,
Манившій глазъ богатствомъ и просторомъ.
Страна цвѣла, какъ первобытный рай;
Предъ очарованнымъ кипѣла взоромъ
Повсюду жизнь. Казалось, что враждѣ
Здѣсь мѣста нѣтъ: встрѣчались мнѣ вездѣ
Радушныя улыбки, и при этомъ
Уста звучали искреннимъ привѣтомъ.
Громады горъ тѣснилися вдали;
Ихъ снѣжныя, причудливыя цѣпи
Шли въ облака; съ хребтовъ, шумя, текли
Потоки водъ на бархатныя степи.
Вершинами дремучіе лѣса
Тянулись тоже гордо въ небеса.
Долины рѣкъ, покрытыя цвѣтами,
Легли ковромъ узорчатымъ мѣстами.
И тутъ, и тамъ пестрѣли города;
Ихъ фабрики, заводы и строенья
Разили глазъ энергіей труда.
Межъ городовъ ютилися селенья,
И пашенъ ихъ роскошный черноземъ
Распространялъ душистый паръ кругомъ,
Бродилъ вездѣ огромными стадами
Домашній скотъ, упитанный кормами.
Я обомлѣлъ… Но лучше во сто кратъ
И этихъ мѣстъ, и этой всей природы
Былъ самъ народъ. Казалось, весь объятъ
Могучимъ онъ сознаніемъ свободы;
Казалось, въ немъ, чрезъ многіе года
Тяжелыхъ мукъ, упорнаго труда,
Созрѣла мысль, что высшее богатство
Свободныхъ душъ — ихъ равенство и братство.
Да! братство здѣсь и равенство цвѣли:
Здѣсь юноша внималъ великодушно
Сѣдымъ мужамъ, а старцы эти шли
За молодымъ движеніемъ послушно.
Такихъ, какъ здѣсь, цвѣтущихъ матерей
Я не встрѣчалъ нигдѣ; забавы ихъ дѣтей
Невольно слухъ весельемъ чаровали.
Красавицъ рой не вѣдалъ здѣсь печали.
И, наконецъ, спросить рѣшился я,
Войдя въ толпу радушнаго народа:
— Скажите мнѣ, какая здѣсь земля?
И почему такая здѣсь свобода?
— «У насъ Сибирь», отвѣтилъ мнѣ одинъ.
Другой сказалъ: — "Народъ нашъ — ссылки сынъ,
Онъ долго несъ изгнанья иго злое,
Чтобъ не цѣнить страданіе людское,
«И далъ обѣтъ несчастіе любить;
Не шелъ къ нему онъ съ холодомъ презрѣнья,
Но въ тьмѣ души погибшей заронить
Старался лучъ отрадный примиренья, —
И тайна вся свободы нашей въ томъ,
Что видимъ мы родного и въ чужомъ.
Живи у насъ, коль край нашъ приглянулся…»
Я задрожалъ отъ счастья — и проснулся.
Омулевскій.
СИБИРЯКЪ.
правитьСмѣлость, смѣтливость, повадка.
Рыскать по странѣ,
Чистоплотность, умъ, приглядка
Къ новой сторонѣ;
Горделивость, мысли здравость,
Юморъ, жажда правъ,
Добродушная лукавость,
Развеселый нравъ;
Политичность дипломата
Въ рѣчи при чужомъ,
Откровенность, вольность брата
Съ истымъ землякомъ;
Страсть отпѣтая къ природѣ —
Отъ степей до горъ,
Духъ, стремящійся къ свободѣ,
Любящій просторъ;
Поискъ дѣла, жажда свѣта,
Юной жизни кровь,
Безъ предѣла и завѣта
Къ родинѣ любовь;
Страсть отстаивать родное,
Знать: да что, да какъ?
Стойкость, сердце золотое, —
Вотъ нашъ сибирякъ!
Омулевскій.
ПРИ РАЗЛИВѢ OБИ.
правитьI.
правитьПосмотри: словно морю подобная
Масса водъ передъ нами лежитъ.
Это Обь разлилась многоводная,
И кругомъ величаво царитъ.
Размывая прибрежья сыпучія
И со дна поднимая пески,
Необычными смотрятъ могучія
Мутно желтыя воды рѣки.
То аллеей, то густо сплоченныя,
Будто сказки волшебной сады
Надъ рѣкою вершины зеленыя
Ольхъ гигантскихъ торчатъ изъ воды.
Хоть гляди не гляди — не допросится
Имъ конца очарованный глазъ!
А съ прибрежнаго лѣса доносится
Вѣковой благовоній запасъ.
И приводитъ въ восторгъ неиспытанный
Чужеземнаго путника здѣсь
Опьяняющій воздухъ, пропитанный
Ароматомъ черемухи весь…
II.
правитьПосмотри: вереницами смѣлыми
Передъ нами, за нами — вездѣ —
Голенастыя стаями цѣлыми
И летятъ, и плывутъ по водѣ.
Тутъ приволье для царства пернатаго,
Тутъ безлюдье глухое и тишь;
Лишь пріютъ остяка простоватаго
Кое-гдѣ по рѣкѣ разглядишь.
Но, съ годами, инымъ поколѣніямъ
Предстоитъ здѣсь раздолье труда;
Закипятъ многолюднымъ движеніемъ
И по этой рѣкѣ города…
Что шумятъ тамъ? случилось что новаго?
Всѣ у борта столпились кругомъ:
Изъ воды осетра трехпудоваго
Пароходъ нашъ метнулъ колесомъ.
Не дивись: тутъ запасы несмѣтные
Всякой рыбы, въ глубокихъ водахъ…
И пускай эти воды завѣтныя
Будутъ вѣчно въ сибирскихъ рукахъ!
Омулевскій.