Ожиданіе вѣстника изъ Парижа.
О вѣстникъ побѣды и подвиговъ славныхъ!
О гость вожделѣнный и радостный намъ!
О скороль вь Петрополь, на родину милу
Примчишься на жаркихъ, ретивыхъ коняхъ?
Уже упрежденны молвой легкокрылой
О громкихъ побѣдахъ, о дивныхъ дѣлахъ,
На встрѣчу и взоры и души несутся.
О радостный вѣстникъ! скорѣе примчись!
Скажи намъ, какъ Царь нашъ и Вождь знаменитый
На Западѣ силы враговъ разгромялъ?
Скажи, какъ предъ Росскимъ орломъ молньеноснымъ
Чудесно отверзлись Парижа врата?
Смотри, какъ въ столицѣ враждебной и чуждой
Встрѣчали Героя, Спасителя Царствъ?
Скажи, какъ надъ злобой Онъ тамъ торжествуетъ?
Какъ благостью сердца пленяетъ враговъ?
Что долго не ѣдешь? — Иль горы высоки,
Иль быстрыя рѣки преграда тебѣ?
Иль радостны волны народовъ различныхъ
Тебѣ препинаютъ къ Петрополю бѣгъ?
О вѣстникъ, скорѣе! — Обрадуй Цариицу!
Обрадуй, восторгни сердца Россіянъ!
И радостны слезы узри на ланитахъ!
Но вижу я — пылью туманится даль…
Ретивые вихремъ ко граду несутся,
Лишь звонъ отъ копытъ ихъ, лишь паръ изъ ноздрей
Се храбрый Кутузовъ! се вѣстникъ желанный!
Вь Парижѣ мы! — Слава Тебѣ, Александръ!
М. Лобановъ.
При шумѣ бранныхъ бурь, средь ужасовъ и стона,
Склони, Царица, слухъ на слабый лиры звонъ
И юнаго пѣвца прими подъ сѣнь свою.
Тобою призрѣнный, онъ духомъ окрылится
И снова Росса воспоетъ.
ОДА
Россійскому воинству
Восторгомъ сладкимъ упоенный
Я пламенѣю и парю:
Не верьхъ Олимпа ли священный,
Не токиль Иппокрены зрю?
О сонмъ плѣнительный дѣвъ чистыхъ!
Воспой на высотахъ холмистыхъ
При звонахъ златострунныхъ лиръ:
Да гласъ мой съ вашими сольется,
Въ подлунной громомъ разнесется,
И дольный да возхититъ міръ;
Скала, среди зыбей кипящижь,
Гдѣ брань воздвигнулъ Аквилонъ,
Подъ блескомъ молній вседробящихъ,
Среди свирѣпыхъ, черныхъ волнъ,
Не зыблется и не крушится;
Такимъ мнѣ Россъ на браняхъ зрится,
Объятый тьмами вражьихъ силъ.
Хоть адабъ челюсти зіяли,
Хоть горыбъ съ громомъ упадали,
Стоитъ подъ сѣнью орлихъ крылъ.
Стоитъ — за олтари святые,
За Богомъ вѣнчанныхъ Царей,
За гробы праотцевъ родные,
За женъ, отцовъ и за дѣтей.
Ни рѣки, ни моря, ни бездны,
Ни рвы, ни высоты подзвѣздны
Его не могутъ удержать.
На змѣй, на аспидовъ дерзаетъ,
Ему Богъ крѣпкій побораетъ;
Ступилъ — и гдѣ противныхъ рать?
Что плески воздухъ наполняютъ?
Что зыблется отъ кликовъ долъ?
По небу молньи пробѣгаютъ….
Разсѣкъ громъ тучи — и орелъ
Ширяется въ долинѣ звѣздной
Надъ лавровой главой любезной
Вождя Полунощныхъ сыновъ:
Се Бога силъ посолъ прекрасный,
Се дѣлъ предвѣстникъ велегласный,
Несущій стрѣлы на враговъ!
Какою бурною рѣкою,
Какъ съ горъ шумящіе дожди,
Предъ сей побѣдною главою,
Стеклися вои и вожди!
И движась мѣдными стѣнами,
И потрясая знаменами,
Возносятъ кликъ до горнихъ мѣстъ:
"Мы всѣ въ одну сольемся душу !
"Съ тобой пройдемъ моря и сушу!
"И вознесемъ трофей до звѣздъ!
И небо западное тмится!
Гремятъ перуны, стонетъ долъ;
Вихрь огненный во тьмѣ крутится;
Дождь искръ клубами мчитъ Эолъ;
Свистъ ядеръ въ тверди завываетъ.
Смятенный слухъ мой поражаетъ
Градъ бомбъ и мѣдныхъ стонъ громовъ..
Не солнце ли съ пути свратилось?
Не неболь съ трескомъ сокрушилось?
Нѣтъ — Россъ караетъ тамъ враговъ.
Но се! огнь заревный разстлался
По чернымъ облакамъ ночнымъ!
И громъ по воздуху раздался
И возкрушилась пыль и дымъ.
О смертный видъ ! — Градовъ Царица
Пылаетъ древняя столица!
Пылаетъ Сѣвера Колоссъ!
О горы льдисты разтопитесь!
И въ слезны рѣки превратитесь!
Рыдай, рыдай унылый Россъ!
Но какъ дождямъ осеннимъ, ливнымъ
Горящей лавы не залить;
Такъ скорбнымъ временамъ, унывнымъ
Въ немъ жаркихъ чувствъ не охладить.
Лишь вѣсть плачевна разгласилась,
Вся Русь святая ополчилась
И препоясалась мечемъ!
Вездѣ зрю воиновъ избранныхъ,
Блистающихъ въ доспѣхахъ бранныхъ,
Горящихъ мщенія огнемъ!
Отъ Южныхъ, Западныхъ, Восточныхъ,
Отъ знойныхъ странъ и вѣчныхъ льдовъ,
Отъ горъ Кавказскихъ и Полночныхъ,
И Невскихъ и Донскихъ бреговъ,
Къ Отечеству любови полны,
Несутся ратныхъ строевъ волны!
Въ ихъ сердцѣ Богъ, въ ихъ длани мечь!
И юнъ и дряхлъ копьемъ вращаетъ,
Жена — серпъ острый подымаетъ.
Одна всѣхъ мысль, одна всѣхъ рѣчь:
"Иди, гласятъ, иди въ столицу,
"А мы Отечество спасемъ!
"Ты въ ней найдешь себѣ гробнииу,
"Мы кровію пожаръ зальемъ!
"И стѣны рушенныя града
"Возставитъ вашихъ тѣлъ громада
"И нашу славу возвѣститъ !
"Россъ кости по полямъ разсѣетъ,
"Вашъ прахъ по всей земли развѣетъ
"И память съ шумомъ погубитъ!
Какъ ярый вепрь, межъ скалъ гранитныхъ
Стрегомый сонмами ловцовъ,
Въ ловитвѣ бодрственныхъ, испытныхъ
И сворами недремныхъ псовъ,
Зіяетъ страшно гладнымъ зѣвомъ,
Вертепы оглашаетъ ревомъ,
И горъ кремнистыя сердца:
Такъ Галловъ тощія станицы,
Въ стѣнахъ имъ пагубной столицы,
Скрежещутъ злобно на ловца.
Кто мужъ сей, лаврами вѣнчанный,
Стоящій грозно на холмахъ?….
Кто древній сей герой избранный,
Держащій гладъ и моръ въ рукахъ?….
Кутузовъ! — Галловъ сокрушишель!
Се Царства Рускаго спаситель!
А тотъ, какъ яростный драконъ,
Его стрѣлами изъязвленный,
Его громами пораженный,
Кто мчится тамъ? — Наполеонъ.
Не ты ли, разпаленный адомъ,
Мнилъ Русь святую раззорить?
И лести отравить всѣхъ ядомъ
И моремъ полчищъ наводнить?
"Пойду — сказалъ, истню Россію
"Пятою наступлю на выю,
"Падетъ полнощный исполинъ!
"И на развалинахъ вселенной,
"Моей рукою сокрушенной,
"Возсяду міра властелинъ!
Смерть вихремъ мчишся за тобою
И счесть не можетъ жертвъ своихъ! —
Махнетъ губительной косою —
И тьмы изчадій нѣтъ твоихъ.
Кровавый взоръ окрестъ вращаетъ,
И тутъ разитъ, и тамъ хватаетъ,
Тѣхъ съ коней рветъ, тѣхъ мечетъ въ ровъ.
Тамъ рыщетъ алчная въ долинахъ;
Тамъ топитъ ихъ въ рѣчныхъ пучинахъ;
Здѣсь вдругъ глотаетъ тьмы полковъ,
Вождя посланница ретива
Не ослабляетъ хищныхъ рукъ:
Тамъ застлана тѣлами нива,
Тамъ залитъ кровью злачный лугъ.
О ужасъ! — Се добычи глада,
Какъ тѣни, вышедши изъ ада,
Грядою тянутся въ нашъ станъ.
Главу повинную приносятъ,
Рукою жадной хлѣба просятъ,
И врачеванья тяжкихъ ранъ.
А здѣсь — во тьмѣ дремучей рощи,
Какъ стая гладная волковъ,
О! скройте ихъ покровы нощи!
Піютъ себѣ подобныхъ кровь
И алчно рвутъ во снѣдь ихъ члены.
А тамъ — полмертвы, изможденны,
Съ кровавой пѣной на устахъ,
Къ огнямъ горящимъ приникаютъ;
Но силъ лишенны упадаютъ,
И сёлъ сожженныхъ множатъ прахъ.
Что день такъ рано вечерѣетъ?
Кто тучи мрачныя нагналъ?
Что поле тамъ, какъ вранъ, чернѣетъ?
И врагъ оцепенѣлый сталъ?
Не Богъ ли самъ приникши долу,
Подвигся гнѣвомъ на крамолу?…
О страхъ! моя трепещетъ грудь.
Се — тѣни вдругъ языковъ розныхъ,
Предстали тучей въ видахъ грозныхъ,
И Корсу препинаютъ путь.
"Стой, язва свѣта! вопль раздался,
"За чѣмъ ты влекъ насъ къ симъ странамъ?
"И нашей кровью упивался,
"И насъ причелъ къ своимъ рабамъ?
"Мы всѣ, страдальчества съ вѣнцами,
"Въ чужихъ странахъ легли костями,
"Кляня желѣзный твой яремъ.
"Безъ гроба по землѣ блуждаемъ,
"Съ ночными псами завываемъ,
"И Бога-мстителя зовемъ!
"Проклятья надъ тобой всемѣстны
"Давно во всѣхъ устахъ гремятъ,
"И близокъ, близокъ громъ небесный!
"И челюстьми зіяетъ адъ!….
Подъ Корсомъ конь вспрянулъ со ржаньемъ,
И онъ съ невольнымъ трепетаньемъ
И пасмурнымъ, какъ нощь, челомъ,
Молча, съ поднявшимись власами,
Отъ тѣней отвратясь очами,
Помчался вихремъ — грянулъ, громъ!
Смоленскій хлынулъ въ слѣдъ рѣкою
И разточилъ злочестныхъ тьмы.
Подъ мощною его стопою
Дымятся горы и холмы.
Летитъ перуномъ вседробящимъ,
И мразомъ все окрестъ мертвящимъ,
Стезей трофеевъ и побѣдъ.
Ему вѣнцы лавровы вьются,
Ему хваленія поются,
Ему возплещетъ цѣлый свѣтъ!
И съ нимъ, какъ волны рдяной лавы
Крутящись съ огненныхъ вершинъ,
Течетъ любимецъ громкой славы,
Краса героевъ, исполинъ!
Вездѣ разитъ, вездѣ караетъ!
И силы адски сокрушаетъ,
И въ Полоцкъ свой бросаетъ громъ.
Преграды нѣтъ его полету:
На смерть врагамъ, на диво свѣту,
Орелъ вездѣ паритъ орломъ.
А тамъ нетрепетный воитель,
Нещадныхъ вождь Придонскихъ чадъ,
Враговъ безустальный гонитель,
Ихъ бичь, гроза и смерть и гладъ;
Отъ копій врагъ его трясется,
Отъ ржанія коней мятется,
Дрожитъ отъ топота копытъ.
Онъ бурнымъ вихремъ настигаетъ?
Внезапной тучей упадаетъ,
И жжетъ и гонитъ и разитъ.
Восторгъ во мнѣ пылаетъ новый!
Какое поле славныхъ дѣлъ!….
Но, естьлибъ гласъ мой былъ громовый,
И грудь я мѣдную имѣлъ;
Не счёлъ бы Росскихъ всѣхъ героевъ:
Ихъ столько въ рати, сколько воевъ!
Ихъ мужеству примѣровъ нѣтъ!
Тамъ каждый — буйства сокрушитель!
Тамъ каждый — родины спаситель!
И ктожъ еще на насъ дерзнетъ?
Смирйтесь, гордые народы,
И свой уничижите рогъ;
Смиритесь, всѣ земные роды,
И вѣдайте что съ нами Богъ!
Но естьли буйствомъ возкипите
И снова бранью возгорите,
Самъ Богъ за насъ пріиметъ щитъ.
Онъ мразомъ оградитъ Россію,
Сотретъ крамольныхъ горду выю,
И зависть громомъ сокрушитъ.
ЭЛЕГІЯ.
Надъ кѣмъ, при уныломъ тамъ лика стенаньи,
Синклитъ совершаетъ обрядъ гробовой!
При томномъ тимпанѣ и флейть воздыханьи
Чей прахъ предается утробѣ земной!
Рыдаютъ пришельцы, рыдаютъ родные
И воевъ печальныхъ болѣзнуетъ сонмъ,
Опершись уныло на копья стальныя.
Палъ Строгановъ, смерти пожатый серпомъ!
О Боже Великій! давноль изъ объятій
Онъ матери нѣжной на брань полетѣлъ?
За Руское Царство, за ближнихъ, за братій
Сразиться горящимъ усердьемъ кипѣлъ?
Уже его ревность и пылкость вѣнчалась,
Уже онъ при Сеймѣ враговъ поражалъ….
Но, ахъ! роковая минута примчалась —
И сынъ бездыханный отца въ глазахъ палъ.
О юноша! утро печалью продлится,
А ты ужь не придешь родимыхъ обнять!
И небо вечерней звѣздой осребрится,
А взора не встрѣтитъ сыновняго мать!
Въ тебѣ разцвѣтала и кротость и благость,
Наслѣдье святое всѣхъ предковъ твоихъ,
Мать улыбалась, взирая на радость,
На милаго сына, достойнаго ихъ,
Съ тобой возрастали отчизны надежды,
И тверду опору въ тебѣ зрѣлъ отецъ:
Уже омочались слезой твои вѣжды
При видѣ страдальцевъ, унылыхъ сердецъ.
И се ты во гробѣ, о витязь любезный!
Намъ судъ непостиженъ правдивыхь небесь…
О лейтесь, о лейтесь, источники слезны!
Достоинъ ты горькихъ, о Строгановъ, слезъ!
Но родинѣ храбрыхъ священна могила!
Въ преданьяхъ воскреснетъ усопшаго прахъ!
Не сѣтуй же, матерь, не сѣтуй уныла!
Твой сынъ оживится потомковъ въ сердцахъ!
И что порѣваюсь пролить утѣшенье
Въ то сердце, гдѣ вѣра съ надеждой живетъ?
Одна — въ часъ печали подастъ утѣшенье
Другая — съ ланиты слезу ей отретъ.
Укрась же, о матерь, могилу цвѣтами
И слезъ безполезныхъ на ней не точи;
О прахъ незабвенный! воскликни ты съ нами,
До свѣтлаго утра сномъ крѣпкимъ почій!
A ты, здѣсь земныя оставившій узы,
О духъ, преселенный на лоно къ отцамъ!
Скажи отъ насъ дѣду, что сѣтуютъ
Музы и имъ вознесенный сиротствуетъ храмъ
Отчизны любезной минувшее горе,
И твердость въ напастяхъ Царевой души,
И бѣдъ и невзгоды проливное море
И гибель противныхъ ему спиши.
Скажи, что по буряхъ и золъ по отликѣ,
Россія въ величьи и славѣ цвѣтетъ,
Подобно вѣтвистой на холмѣ оливѣ,
И сѣнью защитной сокрыла весь свѣтъ.
Приникшей въ тебѣ сей любезнѣйшей тѣни
На славныя язвы свои укажи,
И смерти презрѣнье средь грозныхъ сраженій
Своимъ преселеньемъ ты ей докажи!
М. Лобановъ.
Пѣсня.
Ѣздилъ Руской, Бѣлой Царь,
Православной Государь
Изъ своей земли далеко
Злобу поражать.
Грозно онъ каралъ враговъ,
Много побралъ городовъ:
Отъ Москвы и до Парижа
Лавры пожиналъ.
Крови тамъ лились моря.
Смерть летала вкругъ Царя,
Но среди военной бури
Богъ его хранилъ
Онъ за зло платилъ добромъ,
Воскресилъ Бурбоновъ домъ,
Имя Русское прославилъ,
Миръ вселенной далъ.
Гдѣ ты, свѣтлый Царь Царей,
Ангелъ мира, другъ людей?
Гдѣ ты, солнце наше красно?
Гдѣ ты, гдѣ теперь?
Или въ Царствѣ ты лилей
Иль средь радостныхъ морей?
Или, свѣта ставъ любовь,
Позабылъ дѣтей?
Полно радовать чужихъ,
Намъ завидно щастье ихъ;
Возвратись изъ странъ далекихъ
На родимый край,
Безъ тебя веселья нѣтъ,
Опостылъ намъ бѣлый свѣтъ:
Грустно безъ отца роднаго, —
Возвратись скорѣй!
Ждетъ тебя Царица-Мать,
Жаждетъ Сына лобызать,
Ждетъ прекрасная Царевна,
Ждетъ святая Русь.
О зефиры, на крылахъ,
Или рѣки на волнахъ,
Принесите къ намъ скорѣе
Нашего Царя!
М. Лобановъ.
Его Величеству Государю Императору
НИКОЛАЮ ПАВЛОВИЧУ.
править
Нѣтъ Александра!… Гдѣ Великій?…
Рыдаютъ Царства и Цари,
Вселенной сѣтуютъ языки;
Святые стонутъ алтари.
Но Небо, внявъ моленьямъ свѣта,
Въ Тебѣ намъ радугу завѣта
И Утѣшителя дастъ.
Россія, отирая вѣжды,
На якорь опершись надежды,
Благоговѣйно гимнъ поетъ:
Всевышній! Правдою Твоею
Царево сердце просвѣти;
Святой любовію Своею
И благодатью посѣти.
Да тронь Его, какъ верхъ Синая,
Скрижалью мудрости сіяя,
Сіяетъ милостью Твоей!
Да изъ уставовъ правосудныхъ,
Какъ изъ потоковъ неоскудныхъ,
Польется счастіе людей!
Свѣтило дня, катясь высоко,
Горитъ въ бездонныхъ глубинахъ:
Такъ зоркое Царево око
Да видитъ истину въ сердцахъ!
Да не укроется губитель,
Не убѣжитъ сиротъ гонитель.
Невинныхъ бичъ не ускользнетъ!
Да лесть, сей аспидъ ядовитый,
Цвѣтами прелести покрытый,
Ползти къ престолу не дерзнетъ!
Какъ Петръ, Онъ истину да любитъ,
Какъ Александръ, да будетъ благъ;
Онъ счастье наше усугубитъ,
И тронъ Свой утвердитъ въ сердцахъ.
Сольется чувствами съ народомъ,
Какъ солнце съ яснымъ неба сводомъ,
Чтобъ Русь святую согрѣвать.
Царя — Судью она обниметъ,
Царя — Отца на перси приметъ,
Какъ сына пламенная мать.
И возрастетъ Царева слава,
Какъ кедръ, Ливана исполинъ;
И процвѣтетъ Его держава,
Какъ лилія, краса долинъ.
Отъ запада и до востока,
Какъ волны быстраго потока,
Россіи счастье потечетъ;
И Царь, народныхъ благъ создатель,
Отецъ, Судья, Законодатель,
Благословится въ родъ и родъ!
М. Лобановъ.
Января 1826 года
Храбрымъ.
правитьРоссіи сынъ, срывавшій лавръ
Съ Царемъ, Спасителемъ Европы,
Воззри: Царь Правды, Николай,
Твой подвигъ предаетъ потомству.
Прими, герой, Героя ликъ
На грудъ, встрѣчавшую съ Нимъ громы:
Съ Парижемъ — вспомни главу битвъ,
И дни побѣды съ Александромъ.
Красуйся доблестью своей!
Гордись величіемъ отчизны!
И внуку, храбрый, завѣщай:
Разить, какъ ты, враговъ Россіи.
М. Лобановъ.
(*) Изображеніе сей медали, изотовленное къ № 34 Сѣверной Пчелы, приложено къ нынѣшнему листу оной.