Богъ.
(Изъ оды отрывокъ.)
Прочь смертные непросвѣщенны;
Которы духъ поработивъ страстямъ,
Воздвигли олтари безсильнымъ божествамъ,
Нечестіемъ, порокомъ сотвореннымъ!
Внимай вселенная высоку пѣснь мою,
Внимайте небеса; долъ, бездны, адъ молчите,
Благоговѣйте, трепещите:
Я Бога вашего пою,
Онъ есть и отъ Него прияло все рожденье;
Всѣ существа родились отъ Него.
Природой правитъ Онъ и времени теченьемъ;
Все чтитъ со трепетомъ могущество Его.
Не зримъ и вездѣсущь, Онъ всюду пребываетъ;
Онъ небо, землю наполняетъ;
Онъ жизнь даетъ всему дыханіемъ своимъ:
Все движется, все дышетъ Имъ.
Онъ духъ, пространствомъ безконечный,
Непостижимъ, неизмѣримъ, превѣчный;
Онъ искони начала не имѣлъ,
A царствію Его и вѣчность не предѣлъ.
Онъ маніемъ Своимъ вѣтръ, бури производитъ;
Онъ шлетъ къ намъ тишину, велитъ молчать волнамъ,
И громъ гремящь съ небесъ къ намъ отъ Него низходитъ,
Ударами его всегда Онъ правитъ самъ.
Отъ странъ, отколь свѣтъ истекаетъ,
До мѣстъ, гдѣ солнце, путь свершаетъ,
Онъ все творитъ, хранитъ. Любовь Его видна.
Дѣла Его вездѣ Отца Намъ въ немъ являютъ,
Гдѣ властію его родятся, исчезаютъ
Дни, лѣта, года времена,
Имъ зелень нѣжная весной въ лугахъ блистаетъ,
И лѣтомъ волны жатвъ мы видимъ на поляхъ,
Природу осень намъ плодомъ обогащаетъ;
Борей Зиму ведетъ, неся стихіямъ страхъ.
Отъ страшнаго слона до муравья ползуща,
Отъ быстраго орла до соловья поюща,
И отъ Царя до пастыря всякъ день
Все Имъ однимъ живетъ. Онъ благъ, все исполняетъ,
Безсильно вещество живитъ и измѣняетъ;
Единъ лишь-Онъ вовѣкъ не знаетъ перемѣнъ.
Но сколь Онъ благъ, толикожъ и ужасенъ;
Творецъ! Ты въ ярости, во гнѣвѣ страшенъ.
Неправды грѣшниковъ Ты вѣсишь на вѣсахъ,
Смущаешь ужасомъ и въ трепетъ все приводишь,
Ты нечестивымъ казнь готовишь,
Ты сдѣлалъ адъ для нихъ — въ развратныхъ ихъ сердцахъ.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Ужасный день Твоихъ отмщеній
Сердца коварны вразумитъ.
Я злаго зрю: смущенъ отъ лютыхъ угрызеній,
Бѣжитъ, и всюду онѣ Твою десницу зритъ.
Порочными желаньями снѣдаемъ,
Огнемъ геенскимъ опаляемъ,
Онъ ищетъ благъ; онъ ихъ лишился навсегда,
И счастливъ быть уже не можетъ никогда.
Онъ каждый мигъ въ душѣ боль вѣчну ощущаетъ,
Въ гееннѣ онъ, геенна въ немъ пылаетъ.
Онъ золъ, признаться нудишь Ты его,
Что онъ достоинъ есть несчастья своего.
Но что? кто отъ сего плачевнаго предмета
Меня исхитилъ вдругъ? куда я пренесенъ?
Я выше звѣздъ парю, на небо восхищенъ!
Зрю сонмы горнихъ силъ! какія, бездны свѣта!
Вхожу въ небесный градѣ.
Превознесеннаго я Бога созерцаю.
Я силъ лишаюся, изнемогаю…
Какія радости ! какія тмы отрадъ!
Творенье рукъ Твоихъ, мужъ праведный, незлобный,
Вѣнчанный славою, тебѣ подобный,
Благоугоденъ, милъ тебѣ во всемъ,
Ты славой, красотой сіяешь въ немъ!
Онъ къ Богу своему любовію пылаетъ,
Свѣтъ, радость пьетъ съ тебя, въ блаженствѣ утопаетъ
И слава въ немъ и счастіе его
Награда дара Твоего.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
О Ты, поправшій смерть и спасшій васъ отъ муки;
Простертый на крестѣ божественныя руки!
Когда скончаю здѣсь я странствіе мое?
Когда повергнусь я въ объятіе твое?
М. Вышеславцовъ
Пѣсни изъ Есѳиры и изъ Аталіи Расиновой.
О бѣдственной Сіонъ! гдѣ славы блескъ твоей?
Величью твоему дивились во вселенной.
Ты превращенъ во прахъ! Воспоминанье слезно,
Осталось намъ одно отъ славы сей.
Ciонъ до неба вознесенный,
Теперь до ада низведенный!
О, пусть безгласна я остануся на вѣкъ,
Коль въ пѣсняхъ скорбь твою вѣщать когда престану!
Я буду пѣть тебя, доколь дыхать я стану,
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Рыдайте вы со мной, любезныя подруги!
Да скорби вашей вопль проникнетъ въ звѣздны круги;
Дадимъ свободный токъ слезамъ.
Взведемъ свои мы взоры
Во свѣтлы, лучезарны горы,
Отколь низводитъ помощь; намъ.
Въ вселенной мракъ простерся вѣчной ночи…
Израиль гибнетъ весь. Ахъ плачьте, плачьте очи,
Смиряйте ярость вы разгнѣванныхъ Небесъ.
Громъ ярый вознесенъ надъ вашими главами,
Нѣтъ не было во вѣкъ подъ небесами
Толь праведной причины слезъ,
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
О агнцы слабые, вы преданы волкамъ.
Лишь воздыханія одно оружье намъ.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Звучатъ мечи, народъ;Господень избиваютъ,
Младенцевъ, старцевъ умерщвляютъ,
И брата и сестру, и мать и дщерь,
Въ объятіяхъ отца тамъ сына поражаютъ.
Израилю отверзлась гроба дверь.
Вотъ груды мертвыхъ тѣлъ! вотъ члены отсѣченны,
И, погребенія лишенны !
Творецъ ! святыхъ Твоихъ терзаетъ лютый звѣрь,
Ихъ тигры, леопарды пожираютъ.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Чужихъ грѣховъ несчастны жертвы!
Что пользы сѣтовать, рыдаль?
Отцы творили грѣхъ, отцы во гробѣ мертвы;
За ихъ грѣхи невинныхъ насъ казнятъ.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
О Богъ Израилевъ! прорцы, да будетъ день.
Ужель нашъ стонъ Тебя на милость не преклонитъ?
Расторгни Ты покровъ, разсѣй ужасну тѣнь,
Да блескъ лучей твоихъ печальну ночь пригонитъ.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Премудрость вѣчная! какимъ, какимъ путемъ
Ты шествуешь? и кто въ совѣтѣ былъ Твоемъ?
Намѣреній Твоихъ кто Могъ изслѣдить бездны?
Молчать, благоговѣть должны во прахѣ смертны.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Живъ, живъ Всевышній Богъ ! Онъ правыхъ защищаетъ,
Невинность счастіемъ вѣнчаетъ,
Прославимъ Бога. своего !
Восхвалимъ, воспоемъ могущество Его!
Сонмъ нечестивыхъ силъ противъ насъ ополчился,
Свирѣпый, лютый врагъ губить насъ устремился,
Уже вознесъ онъ острый мечь,
И наша кровь была готова вся истечь:
Какъ водубъ пролили ее на землю"
Гласъ всемогущій внемлю!
Господь воззрѣлъ на токи нашихъ слезъ,
Онъ рекъ отъ высоты небесъ —
И гордый человѣкъ надмѣнный,
Поверженъ въ прахъ лежитъ, стрѣлой своей пронзенный.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Я нечестиваго здѣсь зрѣлъ превознесенна.
Какъ кедръ главу скрывалъ онъ въ облакахъ:
Онъ громомъ управлялъ, онъ сѣялъ смерть и страхъ;
Разилъ, тряслась вселенна;
Тѣснилъ враговъ среди величья своего;
И мимо я прошелъ — ужь не было его !
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Я славѣ грѣшника во вѣкъ не удивлялся.
Пускай другой завидуетъ ему.
Я счастье злаго зрѣлъ, и духомъ не смущался.
Онъ сладостныхъ утѣхъ вкушаетъ тму;
Во златѣ, въ пурпурѣ одеждой онъ блистаетъ;
Богатству, гордости его предѣловъ нѣтъ;
Онѣ воздыханьями сердецъ не возмущаетъ,
Не знаетъ горести, не терпитъ нашихъ бѣдъ;
На лонѣ роскоши онъ плаваетъ въ довольствѣ;
Онъ дремлетъ, спитъ при звукѣ сладкихъ лиръ;
Онъ просыпается и изумляетъ міръ.
Надѣется еще ожить въ своемъ потомствѣ.
За трапезой его сонмъ рѣзвыхъ чадъ
Пьетъ, радость съ нимъ изъ чаши полной.
Блаженъ народъ сей, говорятъ,
Которой такъ цвѣтетъ, въ обильи, всѣмъ довольной!
Блаженнѣе народъ сей, говорятъ,
Которой на Творца надежду возложилъ!
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Минуты грѣшника ужасны, возмущенны.
Онъ хладенъ средь утѣхъ, томится онъ душой.
Лишь добродѣтелно мы можемъ быть балаженны:
Блаженство наше лишь въ невинности одной.
Нѣтъ мира грѣшнику, миръ злаго убѣгаетъ;
Извнѣ губящій мечь ему грозитъ,
Внутрь совѣсть сердце въ немъ грызетъ, хладитъ!
Спокойства ищетъ онъ, нигдѣ не обрѣтаетъ;
Геенскихъ мукѣ лютѣй казнитъ онъ самъ себя,
Вся слава грѣшниковъ въ минуту исчезаетъ,
Ужасный гробъ на вѣкъ ихъ поглотаетъ.
Но напротивъ, Творецъ! боится кто Тебя,
Денницы тотъ свѣтлѣй, блистательнѣй возстанетъ.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Коль благъ Господь ! Творца коль благо бремя!
Блаженъ, кто сладости его вкусилъ !
Спѣшите юноши къ Творцу во благо время:
Блаженъ, кто съ юныхъ лѣтъ Ему жизнь посвятилъ!
Потоками утѣхъ сердца Онъ упояетъ:
Нѣтъ радостей такихъ на свѣтѣ семъ.
Награды Божіи не льзя сравнить ни съ чѣмъ.
Коль благъ Господь! Творца коль благо бремя!
Блаженъ; кто сладости Его вкусилъ !
Онъ укрощается, прощаетъ,
Неблагодарныхъ ожидаетъ,
Чтобъ обратилися къ Нему.
Блаженъ? кто можетъ всѣмъ пожертвовать Ему!
Онъ извиняетъ нашу слабость,
И даже Самъ Онъ ищетъ насъ;
Объятія Его отверсты всякой часъ.
Коль обращаемся, Онъ ощущаетъ радость, —
Онъ льетъ въ сердца неизреченну сладость.
И сына такъ любить не можетъ мать.
Кому, кому любовь съ Нимъ нашу раздѣлять?
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Вселенная полна Его чудесъ:
Онъ царствовалъ до всѣхъ временъ рожденья.
Да будетъ славенъ въ вѣкъ Господь земли, небесъ!
Восхвалимъ, воспоемъ Его благотворенья,
Напрасно намъ ничтожный человѣкъ
Препятствуетъ вѣщать Его хваленья;
Господне имя не погибнетъ въ вѣкъ.
Природа вся Его поетъ и всѣ творенья.
День возвѣщаетъ дню Творца земли, небесъ;
Вселенная полна Его чудесъ:
Восхвалимъ, возвѣстимъ Его благотворенья!
Онъ въ мірѣ намъ открылъ повсюду красоты,
Онъ краски нѣжныя наводитъ на цвѣты;
Для насъ природу Онъ плодомъ обогащаетъ;
Днемъ теплотой, въ ночи прохладой оживляетъ,
И поле, плодъ приявъ, сторицей возвращаетъ;
На тверди солнце намъ сіяетъ отъ Него,
И свѣтъ есть даръ руки Его.
Свидѣнія Творца; законъ Его священный,
Намъ самый лучшій даръ Его неоцѣненный.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
О вы, въ которыхъ страхъ мрачитъ Творца доброты,
Неблагодарные, Онъ Богъ утѣхъ, щедроты!
Ужели Богъ любви не можетъ васъ плѣнить?
Ужель вамъ тягостно Его любитъ?
Къ тирану лютому рабъ ужасъ ощущаетъ:
Но сынъ къ отцу любовію пылаетъ.
Хотите получать вы блага отъ Него,
A вы не любите Его!
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Блаженъ тотъ юноша, кого Господь наставитъ,
Кто внемлетъ гласъ Его, кого Онъ самъ управитъ!
Отъ міра далеко, съ рожденья своего
Воспитывается у Бога предъ очами;
Украситъ душу Онъ небесными дарами,
И злый не отравитъ невинности его.
Стократъ, стократъ блаженны чада,
Которыхъ учитъ Богъ, которымъ онъ ограда!
Такъ юна лилія красой украшена
Близь тока чистаго, кристальнаго въ долинѣ
Растетъ отъ бурь защищена,
Любимица Небесъ, сокрытая въ пустынѣ.
Отъ міра далеко, съ рожденья своего
Воспитывается у Бога предъ очами;
Украситъ душу Онъ небесными дарами,
И злый не отравитъ невинностей его.
Блаженъ тотъ юноша, стократъ дитя блаженно,
Которое Творцу предастся совершенна!
Какими бѣдствами, Творецъ, окружена
Душа невинная, младая!
Коль ищетъ здѣсь Тебя, несчастлива она:
Вездѣ препятства зритъ, путемъ Твоимъ ступая;
Повсюду ей отъ злыхъ поставленъ ковъ,
Какая тма у ней враговъ!
Гдѣ избранны Твои себя скрываютъ?
Повсюду грѣшники, всю землю покрываютъ.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Доколь намъ, Господи, доколь терпѣть отъ злыхъ?
Въ святилищѣ Твоемъ они насъ оскорбляютъ;
Народъ избранный Твой безумнымъ почитаютъ.
Доколѣ видѣть намъ коварство, злобу ихъ?
Доколь намъ, Господи, доколь терпѣть отъ злыхъ?
Въ святилищѣ Твоемъ они насъ оскорбляютъ.
Что въ добродѣтели, какая польза вамъ?
Они вѣщаютъ намъ.
Почто толь сладостныхъ утѣхъ бѣжите?
Приближьтесь, сладости вкусите.
Вашъ Богъ для васъ не сдѣлалъ ничего,
Чего вы ждете отъ Него?
Веселью, радости вы сердце отворите.
Смѣяться станемъ; пѣть, гласитъ сей грѣшный сонмъ;
Намъ безъ утѣхъ несносно жизни бремя.
Безуменъ, кто на будущее время
Надѣжды полнъ:
Число лѣтъ нашихъ кратко и невѣчно,
A время скоротечно,
Въ часъ утра должно розы рвать!
Сегодня должно жизнью наслаждаться;
Заутра насъ не будетъ, можетъ статься:
Заутра можетъ быть насъ будутъ погребать.
О Боже! трепетать, имъ плакать должно.
Имъ славы зрѣть Твоей не можно;
Сіи несчастные вѣкъ Бога не узрятъ.
Намъ должно пѣть, намъ, коимъ Ты являешь
Безсмертной Вѣры свѣтъ. Ты съ нами обитаешь.
Намъ должно пѣть Твои безсмертны красоты,
Твое величіе, дары Твои и славу,
Неизмѣримую Твою державу.
Отъ тщетныхъ ихъ утѣхъ, забавъ ихъ, суеты,
Которымъ здѣсь они душею предаются,
Къ которымъ вихрями на срѣтенье несутся,
Отъ всѣхъ веселій ихъ, не терпишь коихъ Ты,
Что имъ останется? Отъ сна что остается
Какъ человѣкъ проснется,
Когда узритъ обманъ крылатыя мечты.
Они пробудятся; о страшно пробужденье!
Межь тѣмъ какъ правые въ небесномъ восхищеньи
Возсядутъ миръ вкушать за трапезой Твоей,
Они пить будутъ гнѣва чашу полну,
Котору Ты подашь въ день ярости Своей
Всѣхъ нечестивыхъ сонму.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Гдѣ древни милости твои?
О Богъ Израилевъ ! насъ ужасъ окружаетъ.
Уже ли вѣкъ стенать намъ за грѣхи свои?
Не Ты ли оный Богъ, Который все прощаетъ?
Въ Тебя устремлены пернаты стрѣлы злыхъ;
Тебя, Тебя въ сей брани
Разить подъяты грѣшныхъ длани.
Какъ терпишь Ты такую дерзость ихъ?
Пусть Божьихъ праздниковъ, гласятъ, во вѣкъ не будетъ;
Мы торжества Его въ вселенной истребимъ;
Мы олтари Его всѣ сокрушимъ.
Убьемѣ святыхъ Его, и Бога міръ забудетъ,
И славы Господа, и имени сего
Не будетъ памяти подъ небесами,
Ни Онъ и ни Христосъ Его
Не будутъ царствовать надъ нимни
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Сіонъ! ужь близокъ день, въ которой браней Богъ
Десницей крѣпкою сотретъ коварныхъ рогъ, —
И вопль Израиля во слухъ Его проникнулъ.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Кто дерзость ярыхъ волнъ, свирѣпство укращаетъ,
Тотъ корни мыслей зритъ, злыхъ ковы сокрушаетъ.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Что могутъ учинить Ему Владыки міра?
Предъ Нимъ ничто ихъ вся соединенна сила.
Явится только Онъ, смутитъ ихъ души страхъ;
Речетъ Онъ слово лишь, и прекратятся въ прахъ.
Онъ словомъ устъ Своихъ долъ, небо потрясаетъ,
Колеблетъ горъ сердца, пучины воздымаетъ:
Вселенна, смертны всѣ какъ пыли горсть предъ нимъ:
Восхощетъ, истребитъ дхновеніемъ однимъ.
М. Вышеславцовъ.
Ко Вcевышнему.
Кто словомъ сотворилъ міры, далъ жизнь вселенной;
Шатромъ раскинулъ твердь, въ строй сонмъ поставилъ звѣздной;
Открылъ повсюду красоты?
Кто неодержно долъ повѣсилъ надъ водами?
Кто море удержалъ глубокими брегами?
Душа вселенной, Боже, Ты!
Тѣнь рощь, краса полей, плодъ жатвъ златыхъ, довольство,
Кристальныхъ свѣжесть водъ, и хижины спокойство,
Великолѣпіе градовъ,
Вселюбца благость къ намъ являютъ неизмѣнно;
Творецъ вездѣ, во всемъ, не зритъ хоть око тлѣнно,
Его пространству нѣтъ концовъ
Нечестіе, порокъ, обманъ и заблужденье
Обезобразили Твое изображенье.
Творецъ! какъ можешь Ты сносить?
Ты создалъ смертнаго; онъ долженъ покланяться
Тебѣ, но какъ? душей и истиной, смиряться
И добродѣтелью лишь чтить.
М. Вышеславцовъ.